«Мадам Суперстар»
Когда умолкли все песни, которых я не знаю... настало время поговорить о не столь уж и далёкой истории.
Билли Джин Кинг и стартующему на следующей неделе Открытому чемпионату США посвящается.
----------------------------------
Когда Билли Джин Кинг было шестнадцать лет её теннисный тренер Фрэнк Бреннан посмотрел на короткую стрижку и очки с толстыми линзами и сказал: «Ты станешь хорошей спортсменкой, Билли Джин, потому что ты очень некрасива».
Кинг была безутешна. «Он вот так просто и сказал. Даже не подумал о том как это будет звучать для меня. Просто поделился наблюдением как если бы сказал: ‘Ты станешь достойным игроком, потому что у тебя хороший бекхенд, Билли Джин’»
В 1968 году Кинг, Рози Казалс, Энн Джоунс и Франсуаза Дюр стали первыми женщинами, приглашёнными играть за деньги и два года путешествовать по миру в составе выставочного тура Джорджа Маккола под названием Национальная Теннисная Лига. Кинг говорит, что у неё были тёплые отношения с шестью мужчинами, входившими в состав их бродячей труппы: Родом Лейвером, Роем Эмерсоном, Фредом Столлом, Кеном Розуоллом, Панчо Гонсалесом и Андресом Химено. Условия часто были плохие, а график выматывающим. «Но это сблизило нас», говорит Кинг. Игроки часто ужинали вместе и вместе ходили по клубам и на танцы. Они коротали время в длительных поездках рассказами о себе, шутя и рассуждая о будущем своего спорта.
Но когда Кинг попыталась заручиться поддержкой игроков - мужчин в борьбе за лучшие условия для женщин, говоря о том что выступая единым фронтом они смогут добиться большего, она была поражена холодной реакцией мужчин. В то время в теннисе происходили кардинальные изменения. Начиная с 1968 года самые престижные турниры такие как Уимблдон и чемпионат США в Форест Хиллс стали впервые допускать к участию профессионалов наряду с любителями, большинство из которых долгие годы получало деньги «под столом». Теперь когда всё было легально игроки – и мужчины и женщины – начали борьбу за лучшую оплату своего труда с организаторами соревнований. Игроки хотели большей свободы в составлении своего расписания турниров и меньшей зависимости от национальных федераций. Кинг как и другие женщины очень скоро осознала, что отношение к ним стало ещё хуже чем раньше.
Артур Эш, бывший первым президентом профсоюза игроков АТП говорил: «Мужчины теперь играют в теннис, чтобы заработать на жизнь. Они не хотят отдавать деньги просто на то, чтобы девушки могли играть... Почему мы должны с ними делиться?». Другой ведущий американский профессионал, Кларк Грэбнер, говорил: «По мне так пускай девушки не играют вообще. Они не особенно привлекательны. Я не хотел бы, чтобы моя дочь играла в туре». Третий знаменитый американский игрок Стэн Смит сказал в интервью лондонской Дейли Миррор: «Для теннисисток было бы лучше если бы они угомонились, вышли замуж и завели семью. Жизнь в теннисе трудна и, откровенно говоря, это не для них. Они перестают быть женщинами. Становятся слишком независимыми и не могут ни к кому приспособиться, ни к какому мужчине. Они хотят быть на ведущих ролях, не только на корте, но и дома».
«Я не могла в это поверить», говорит Кинг. «Когда теннис стал открытым, парни не захотели чтобы мы были поблизости – мои лучшие друзья между прочим – и это стало тяжелейшим ударом. Фред Столл как-то мне так прямо и заявил: «Всё равно никто не захочет смотреть как вы, пташки, играете. Они не будут платить вам за игру». И Артур Эш – Артур был поросёнком. Законченным поросёнком. Он не успокоился пока не встретил свою жену Джин Мутуссами, профессионального фотографа. До того? Он был законченным поросёнком».
«Я обратилась к ним после того как они основали АТП потому что не могла поверить, что они не собираются допускать женщин в профсоюз игроков. Меня это просто убило. И даже сейчас не хочется про это думать. Они даже и не подумали ответить и с тех пор наши отношения перестали быть такими как раньше. Поймите меня правильно, мы всё равно дружим. Но когда я их вижу всё равно возникает желание доказать что-то что-ли... И я терпеть не могу это желание»
«Мне до сих пор хочется спросить: ‘Почему вы нас не включили? Почему? Прошло больше тридцати лет и мы все ещё здесь, всё ещё собираемся вместе. Так почему?’»
Последней соломинкой, приведшей к созданию профессионального женского тура, стал объявленный бывшим игроком, ставшим промоутером Джеком Крамером на организованном им Тихоокеанском Юго-западном турнире 1970 года призовой фонд, составивший 7500 долларов для женщин и 60000 доларов для мужчин. К тому же женщины, не вошедшие в число шестнадцати лучших не получали ни цента. В то время как игра мужчин оплачивалась на всех этапах турнира.
Кинг и Рози Казалс попросили Глэдис Гельдман, основателя и издателя журнала Уорлд Теннис поговорить с Крамером в частном порядке об увеличении призового фонда для женщин. Крамер не просто ответил резким отказом, по и пригрозил, что если женщины будут возмущаться, то он им вообще ничего не заплатит. Позже в своей автобиографии он подчеркнул, что такая разница в призовых для мужчин и женщин была продиктовано чисто деловыми соображениями.
«Единственный предрассудок в отношении женщин в теннисе – это отношение болельщиков», писал он. «Люди просто уходят с трибун, чтобы купить себе хот-дог или сходить в туалет когда на корт выходят женщины».
С Гельдман было довольно. У неё был опыт в организации успешных теннисных турниров и она решила организовать соревнование для женщин в хьюстонском клубе в конце сентября 1970 года, в ту же самую неделю, что и турнир Крамера. Гельдман решила, что призовой фонд турнира составит 7500 долларов. Из них 2500 были вкладом Вирджиния Слимз, компании впоследствии согласившейся стать спонсором всего женского тура благодаря дружбе Гельдман Джозефом Ф. Кульманом III, председателем правления табачной компании Филлип Моррис. «Первоначальная Девятка» игроков, решивших сыграть в Хьюстоне включала Кинг, Рози Касалс, Нэнси Ричи, Керри Мелвиль, Джуди Далтон, Вал Зигенфас, Пичес Бартковиц, Кристи Пиджон и Джули Гельдман. Накануне начала турнира в Хьюстоне официальные представители Ассоциации Тенниса США проинформировали Гельдман и Кинг, что игроки, которые примут участие в соревновании будут дисквалифицированы на неопределённый срок, что означало запрет на участие в Уимблдоне и Открытом чемпионате США.
Тем же вечером «Первоначальная Девятка» собралась в доме Глэдис Гельдман в Хьюстоне, чтобы прийти к решению должны ли они участвовать в туре Слимз. Не все были в этом убеждены.
«Были и те которые говорили: ‘Мы можем многое потерять’, но мне было до лампочки, как и многим из нас», вспоминает Кинг. «В конце концов я сказала: ‘Знаете что? Нам нечего терять’».
«Когда мы пытались решить какой должен быть разумный минимальный призовой фонд для тура, то честно рассказали о своих ‘подпольных’ доходах. Помню я как-то получила 1100 долларов за две недели в Южной Африке и это мне казалось огромными деньгами. Нэнси Ричи сказала: ‘Что? Я считаю, что мне повезло если я получаю что-то помимо оплаты перелёта.’ Кто-то ещё сказал: ‘Вы что, смеётесь? В лучшем случае я получаю билет на самолёт!’. Большинство из остальных не получало ничего».
«И тогда я сказала: ‘Потерять? Что мы можем потерять? Что у нас есть сейчас? Для нас становится всё меньше и меньше турниров. Когда мы играем в тех же турнирах что и мужчины наши призовые в двенадцать раз меньше даже если мы и играем перед полными трибунами. Так что вы действительно считаете, что нам что-то дают? Лично я думаю, что нам не дают НИ-ЧЕ-ГО. Я думаю, что нам нечего терять. С большой вероятностью мы никогда не сможем заработать большие деньги. Если мы начнём тур, то можем и провалиться. Но надо попробовать, потому что это кажется правильным’.
«Первоначальная Девятка» проголосовала за игру. Кинг позвонила в Ассоциацию Тенниса США и сказала, что тур Слимз состоится.
Так 23 сентября 1970 года появилась на свет «Женская Обводка» - так нарекла новый тур Глэдис Гельдман. По сути в тот день родилась вся современная индустрия женского спорта. Через год тур Вирджиния Слимз охватывал уже семь городов и призовой фонд составлял 305 тысяч долларов. Через два года он вырос до 775 тысяч.
Многие из игроков - участниц считали себя в первую очередь товарищами по общему делу, а не просто непримиримыми соперницами и старались по мере своих возможностей помочь туру. Пип, муж Энн Джоунз, чтобы сократить расходы сворачивал в рулон покрытие, на котором проводились матчи и перевозил его из города в город на грузовике. Многие игроки во время соревнований останавливались в частных домах, чтобы не оплачивать более дорогостоящие гостиницы. В туре не было постоянных врачей и массажистов. Нэнси Ричи как-то утром в Денвере удалили зубной нерв и вечером для обезболивания она заглатывала виски.
Из-за того что Ассоциация Тенниса США запретила своим официальным представителям работать в туре Слимз первому директору тура Пичи Келлмайер приходилось порой убеждать людей, оказавшихся на месте проведения матчей поработать линейными судьями.
«Как-то раз мы уговорили поработать линейным судьёй мастера по ремонту копировальных машин, но он себя выдал, выкрикнув ‘Фол!’ вместо ‘Аут!’», говорит Келлмайер, хватаясь за голову.
Для создания броских нарядов игроков тура был нанят дизайнер одежды и теннисный энтузиаст Тед Тинлинг, отлучённый в 1949 году от Уимблдона на тридцать три года за создание наделавшего так много шума наряда Гасси Моран. «Я привнёс грех в теннис!», любил хвастаться Тинлинг. Кинг и Гельдман разделяли убеждение Тинлинга, что новый тур чтобы стать успешным должен быть не просто спортивным состязанием, но ещё и зрелищем. Он одевал игроков как артисток, а не как атлетов. На смену белым нарядам пришли блёстки и флюоресцентные цвета. «Когда кто-нибудь из современных игроков говорит, что развлекает зрителей, мне хочется спросить: ‘Где ты была сорок лет назад? Мы создали тур, развлекая народ!’, говорит со смехом Кинг.
Тинлинг ласково называл Кинг «Мадам Суперстар». Они часто и подолгу обсуждали наряды теннисисток. Рози всегда была вся в блестках, груди Франки [Дюр] выпирали наружу, а у Маргарет [Корт] были гигантские воротники», говорит Кинг со смехом. «Я часто говорила Тедди: ‘Дай мне отражающие зеркала или что нибудь в этом духе. Мне нужно БОЛЬШЕ. Того, что ты мне предлагаешь мало!’»
Участницы Слимз так отчаяно желали успеха туру, что давали бесплатные теннисные уроки в день своих матчей, с энтузиазмом приветствовали спонсоров на вечеринках и даже в некоторых городах стояли перед стадионами где должны были состояться игры, обвешанные плакатами, зазывающими зрителей.
Но никто из игроков не вложил в раскручивание тура столько труда как Билли Джин Кинг.Часто она давала первое интервью за день в 6 утра, а последнее уже за полночь, много позже окончания своих матчей. Она слишком быстро возвращалась на корт после шести операций на коленях («Восстановительные процедуры? В то время никто про это не слышал», фыркает она). Её бывший муж Ларри Кинг, юрист и теннисный промоутер, говорит, что Билли Джин постоянно мучили аллергии и всевозможные инфекции и она так часто играла, принимая антибиотики, что её кожа стала чрезвычайно чувствительна к свету и потеряла пигмент.
Энтузиазм Кинг был неисчерпаем, а её дотошность порой пугающа. Как сказала Джинни Бринкман, первый директор тура по связям с общественностью, журналисту Барри Лорджу: «Билли Джин была магнитом, который притягивал и отталкивал с огромной силой. Весь тур следовал за её перепадами. Когда Билли была на грани, напряжение было огромным. Если же она была довольна, то и все остальные тоже. Билли и спокойствие были несовместимы. Но именно благодаря её личности был создан женский теннис».
Кинг с теплотой вспоминает то время даже несмотря на то, что ей вместе с Глэдис Гельдман пришлось три года бороться с Ассоциацией тенниса США.
Если Кинг о чём-то втайне и сожалеет, то эту мысль скорее всего выразила одна из её коллег: «Билли была великим игроком, но мне кажется что она потратила такое огромное количество своего времени на создание тура, что и представить себе нельзя насколько больше титулов она могла бы выиграть», говорит бывший игрок Бетси Нагелсен. «Просто невозможно переоценить значение того, что она сделала для всех нас».