Левон Аронян: «Если бы шахматы были спортом, то любые дебаты следовало бы назвать спортом»

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Издание "Собеседник Армении" предлагает интервью с ведущим армянским шахматистом, вторым номером рейтинг-листа ФИДЕ Левоном Ароняном.

Армянские шахматные традиции, заложенные в свое время Тиграном Петросяном, Рафаэлем Ваганяном и Гарри Каспаровым, нашли достойное продолжение. Сборная Армении по шахматам во главе с ее первым игроком Левоном Ароняном трижды побеждала на Международной шахматной олимпиаде. И все же, все армянство с нетерпением ожидает услышать долгожданную новость о завоевании Левоном Ароняном мировой шахматной короны. Когда же это произойдет и что этому мешает? Об этом и о шахматах в целом — в интервью с известным шахматистом, вторым в мире по рейтингу ФИДЕ — Левоном Ароняном.

— Быть вторым в рейтинговой таблице — окрыляет?

— Я даже и не слежу за рейтингами и никогда их не подсчитываю.

— Лет шесть назад вы сказали, что, возможно, через 10 лет станете чемпионом мира. Осталось четыре года?

— У меня всегда с цифрами были проблемы!

— Что мешает приблизить победу?

— Своим воспитанием я больше принадлежу к восточно-европейской культуре, но по своей горячности, наверное, армянская кровь берет верх. Случается, что из-за этого у меня не получается добиться в шахматах того, чего я хочу, потому что очень часто наступает момент эйфории, который сложно контролировать. Хотя умом ты понимаешь, что в этот момент нужно собраться, задуматься и использовать мозги вместо инстинктов, но, как говорится, гены берут свое.

— … и вставляют палки в колеса?!

— В некотором смысле это так. Но, с другой стороны, именно армянские гены помогают мне вдохновляться во время игры, помогают придумывать что-то новое в творческом плане.

— Так шахматы — это спорт или искусство?

— Если бы шахматы были спортом, то любые дебаты следовало бы назвать спортом. Это диалог двух людей, диалог глаз, диалог мыслей. Мы не разговариваем вслух, но каждый наш ход говорит за нас.Мне кажется, любая сфера деятельности, где создается произведение, на которое можно посмотреть десять раз и не устать от этого, относится к миру искусства. Я, например, могу многократно изучать какие-то партии, перечитывать книги известных шахматистов и каждый раз находить в них что-то новое.

— Вы сторонник виртуальных шахмат?

— Они очень помогают популяризации шахмат. Многие, не имеющие возможности ходить в клубы, играют в шахматы в Интернете. Эти люди и составляют большую часть наших поклонников. Я тоже иногда играю в инете. Но в основном не люблю это дело, потому что нет тех ощущений, которые испытываешь, когда человек сидит напротив тебя со своими надеждами, проблемами, мыслями. И ты можешь это почувствовать и понять. В реалии шахматы очень интимная игра, в отличие от того же тенниса, где соперников разделает сетка, или бокса, где партнеры даже не успевают друг на друга толком посмотреть. И лишь в шахматах, глядя на соперника, можно понять его чувства, готов он или нет в этот момент с тобой сыграть. Это очень интересно. В процессе игры порой больше узнаешь об этом человеке и его жизни, чем его близкие, общавшиеся с ним годами.

— Насколько степень психологического внедрения в игру влияет на ее исход?

— Иногда шахматисты перебарщивают с психологическим подходом: пытаются влезть в мозг сопернику и не угадывают. Например, постоянно стараются удивить оппонента. На мой взгляд, слишком уж увлекаться этим не стоит. Очень важно, чтобы ты играл именно в шахматы. Но игнорировать психологические моменты тоже нельзя. Бывает, например, что человек очень долго и хорошо играет в шахматы и только последние несколько лет начинает обращать на это внимание. Можно просто быть универсалом, наплевать на психологию и хорошо играть в шахматы. Большинство игроков, которые находятся на достаточно высоком уровне, знают свои слабости и свои преимущества. А только в этом случае можно задумываться над тем, как наилучшим образом построить свою игру.Все же, каким бы сильным ты ни был психологически, основной двигатель к победе в шахматах — это твои ходы.

— И даже политический фактор не играет особого значения?

— Одержав победу на Олимпиаде в Турции, мы, несомненно, ощутили особую радость. Но это приходит уже потом. До игры об этом необходимо просто напросто забыть.

КСТАТИ…

Крошечная Армения является крупным игроком в шахматы в мировом масштабе. Эти слова написала британская «The Guardian». С 2011/12 учебного года Армения сделала игру в шахматы частью учебной программы начальной школы наряду с такими стандартными предметами, как математика и история. Подготовительные работы начались за год до внедрения программы в образовательную систему. Тогда профессиональные тренеры по шахматам начали готовить школьных учителей.

В Армении шахматы – это страсть. Власти Армении уверены, что преподавание шахмат в школе – для того, чтобы воспитать характер, а не для того, чтобы готовить чемпионов по шахматам. А министр образования Армении Армен Ашотян утверждает, что эта игра в классах помогает воспитывать чувство ответственности и организации среди школьников, а также служит примером для остального мира.

«Мы надеемся, что армянская модель обучения может стать одной из лучших в мире», – говорит министр. Полмиллиона долларов было выделено Национальной академии шахмат для составления курса, создания учебников, обучения преподавателей и покупки оборудования. Еще 1 млн долларов выделен на приобретение мебели для шахматных классов.

— У вас есть свой, особый, способ подготовки и настраивания на игру?

— Смотря, где я нахожусь. Если позволяет климат, то минут 10—15 прогуливаюсь, если нет — слушаю музыку.

— Возможно ли в игре приблизиться к совершенству?

— Когда в какой-либо области достигаешь больших достижений или хотя бы становишься хорошо осведомленным в этой области, в тебе большие мастера этой сферы не вызывают того восхищения, что у других. Ты воспринимаешь их положение, знаешь, что они великие мастера. Но ты замечаешь и их слабые стороны. Потому что нет игроков, не имеющих слабых сторон. Я всегда был идеалистом в игре.

Бывает, за год мне не удается сыграть так, чтобы моя игра меня полностью удовлетворила и потом мне хотелось бы эту игру показать кому-то, похвалиться ею. Зачастую я прибегаю к такой политике в игре, чтобы соперник не понял мою стратегию, как я собираюсь достичь победы. А нередко происходит и так, что хочется сыграть красиво, но не получается.

Иногда красивая игра не выходит потому, что соперник избирает такую стратегию, которая полностью опрокидывает все твои планы. Очень часто бывает и такое — у тебя прекрасная идея, ты очень доволен ею, но твой соперник настолько плохо играет — просто из рук вон плохо, что ты не в состоянии ее применить.

Левон Аронян с подругой Арианной Каоили. Арианна является международным мастером и представляет шахматную федерацию Австралии

— Для многих Аронян — синоним шахмат. Это и есть главная цель вашей жизни?

— В действительности моя цель очень проста. Делать в жизни то, о чем не очень буду сожалеть в дальнейшем. Пробую доставлять радость близким, друзьям — просто быть достойным их любви и дружбы.

— Кстати, перечитав массу ваших интервью, ни разу не наткнулась в них на детские воспоминания. Ведь все идет оттуда. Шахматные книжки, партии полюбившихся игроков, кумиры…

— Общего с кумирами детства в моей игре немного. Так, я внимательно изучал Алехина, читал книжки Ботвинника… На мой взгляд — это устаревшая точка зрения. Когда ты смотришь, в памяти у тебя откладывается не так уж много. Индивидуальный же стиль — не на год-два, а на всю жизнь — формируется в более позднем возрасте, примерно после 16—17 лет. Только тогда постепенно начинает вырисовываться, что выйдет из человека, когда тот перейдет во взрослые шахматы. Во всяком случае, так было со мной. До перелома у меня в игре превалировала излишняя импульсивность. Позже стали появляться глубокие партии.

— Шахматы могут вогнать вас в депрессию?

— Пока что не замечал за ними такого. Наверное, до сих пор у меня не было каких-то глобальных разочарований — вот и не вгоняли. Даже совершенно бездарная игра оставляет шансы на то, что ты выиграешь. Зато в жизни все хорошо!

— Насколько важен для вас этот жизненный принцип?

— Это, наверное, самое важное, потому что без этого невозможно играть в шахматы. Я имею в виду — хорошо играть. Если ты нашел гармонию за пределами шахматной доски, то смело можешь абстрагироваться от окружающего мира: размышлять, выдумывать, творить. Да все, что угодно, ведь ты уже счастлив.

— А кто из кумиров детства ближе всех подошел к некоему идеалу?

— Даже не знаю. Было много игроков, которые мне импонировали, на которых смотрел с особым интересом. Мне всегда нравился Спасский, потом Петросян, Фишер, Каспаров… Речь даже не о фамилиях. Нравилась сильная игра! Объяснение простое: шахматы 60—70-х годов казались мне более деликатными, что ли. В них не было налета компьютерной безупречности, но зато с избытком творчества и нестандартных решений, которые мне так нравятся.

— Что для вас счастье?

— Сложно сказать… Наверное, счастье — это моя сегодняшняя жизнь. Мой принцип — не думать о завтрашнем дне и попробовать достичь всего сегодня, сейчас. Это делает меня счастливым. А еще, моя девушка Арианна, с которой мы вместе уже много лет, — это тоже счастье. Вообще, счастье — капризная барышня, которая в любой момент может от тебя ускользнуть. Ты можешь его долго искать, думая, что вот, это оно и есть. Но обретя, поймешь — это вовсе не то, что можно назвать счастьем. Сложно… Главное, я занимаюсь любимым делом и окружен любимыми людьми, вероятно, это и есть счастье…

Источник: "Собеседник Армении".