Тур де Франс. Упадочно и порочно. Часть 1
Наконец-то мы расстались с этими идиотами из команды Garmin, которые не могли найти дорогу к своему отелю. Что за ирония: генеральным спонсором велокоманды выступает крупнейший производитель навигаторов, а они подъезжают к нам, к российским журналистам со словами: “Извините, у нас навигатор почему-то тупит, не подскажите ли как нам проехать к нашему отелю”? Конечто, блин, подскажем, у нас же в авто отличный навигатор – Garmin!
Пришлось чуть ли не полчаса еще довозить их до того места, откуда эти одноклеточные смогли бы выбраться сами. И вот, теперь два часа ночи, мы стоим посреди крошечного лобби занюханного французского придорожного мотеля где-то под Авиньоном и уже битый час пытаемся убедить заспанного лягушатника за стойкой, что у нас были забронированы номера. Мало того, что этот ублюдок делает вид, будто и слыхом про нас не слыхивал, так он еще и придуряется, что не говорит по-английски. Welcome to Tour de France, как говорится.
Кто вообще разрешает этим франтам работать в сфере обслуживания? Они не могут нормально убраться в номере, потому что считают это ниже своего достоинства. Они не говорят по-английски, потому что считают ниже своего достоинства говорить на языке «этих чванливых неотесанных островитян, которые даже на автомобилях ездят по другой стороне». Они ненавидят россиян, потому что мы дали под зад их Наполеону в 1812 году. Они ненавидят немцев, потому что те поставили их страну раком в начале 40-х годов, жрали их багеты, отправляли на фронт их мужчин и трахали их женщин. Они ненавидят оккупировавших Марсель арабов и негров. Ненавидят заполонивших центр Парижа китайцев. Они ненавидят Японцев – просто так ненавидят. И эти люди работают в гостиничном деле – умом можно тронуться!
- Засунь свой экскюземуа себе в задницу! – начинал вскипать мой фотограф. – We booked two rooms in your hotel, we paid for it and now, at 2 A.M. we want to sleep. Ферштейн, мсье?
Французик пытался что-то ответить, но все, что мы слышали было лишь бесконечное мур-мур-мур-мур… И так на каждый наш вопрос. Причем по его светлым глазам и реакции на откровенные оскорбления на английском, было ясно, что он все понимает, но из принципа не опускается до того, чтобы ответить нам на этом же языке. То же самое на границе, то же самое, когда нас штрафовали на 180 евро за непристегнутые ремни в авто, то же самое на стойке аккредитации Тур де Франс – молодая сучка смотри тебе в глаза и десятый раз спрашивает “парлеву?” Нефига не “парлеву” мы ваш “франсе” – спик инглиш хотя бы, сволочи!
Еще через полчаса приперательств он все-таки нашел для нас две комнаты.
- Откуда взялись эти номера? – спашивал фотограф.
-Тебе лучше этого не знать.
– Может он просто ждал, пока другой головорез с огромным топором вытаскивал из постелей трахающиеся порочки, отрубал им головы и выбрасывал с балкона, а потом приводил постели в порядок?
- Если так, то все это не по мне. Я не готов спать в кровати, на которой только что сношались покойники. Такой Тур де Франс мне даром не нужен!
- Мсье Антонов эт мсье Петров? Селя?
- Ви, уи, епта! – нетерпеливо подтвердили мы свои ненастоящие по обыкновению имена – привычка еще со студенческих лет, получившая дальнейшее распространения после появления виртуальных неименных пластиковых карт, с которых можно расплачиваться за бронь в гостиницах. Если что, отвечать будет «мсье Антонов».
В номера! Спать! Завтра утром старт очередного этапа, переезд на финиш за 240 километров на высоту 2000 метров над уровнем моря и сдача материала в номер. Надо было отдохнуть.
Конечно, мы ожидали от двухзвездочного-французского-придорожного-мотеля-в-жопе-мира, даже по местным меркам, трэша, но не такого же! Первое, что бросилось в глаза – бледно-желтые подтеки на стенах прямо над изголовьем кровати, причем не от потолка, а от середины стены, будто кто-то справлял на обои малую нужду, встав на матрас. Пол, устланный линолеумом был испещрен черными кружками от сигаретных окурков – явное свидетельство затяжных алко-наркоманских оргий, происходивших тут каждую ночь. То же самое было и на прикроватной тумбочке. Да как вообще это место не сгорело ко всем чертям еще несколько лет назад. Белье было только что выстирано. Об этом говорил устойчивый запах дешевого стирального порошка и влажный на ощупь пододеяльник. Но по протертым дырам было видно, что эта простыня лежала тут еще при открытии отеля в лохматом году. Кровать была продавлена в центре – бесконечные извращенские акты с дешевыми французскими проститутками.
Мне было все равно. Главное – было где поспать.
***
Покой был нарушен внезапно. В мой сон о Майкле Джексоне, доживающем свой век на солнечном песчаном острове, вторгся настойчивый стук в дверь. Такое впечатление, что ее готовы выламать. Грабители? Пожар? Проспал?!
Нет, на часах было полчетвертого утра.
- Смотри, кого я нашел! – заорал фотограф, от которого разило некачественным бренди, купленным нами еще в дьюти-фри в огромном количестве, как только я открыл ему дверь.
На пороге стоял этот молодящийся осетин с прической а-ля озеро в лесу и две потрепанные французские шалавы лет под сорок каждая. На одной, шатенке, было короткое желтое платье из под границ которого виднелась кайма подранных местами чулков. Вторая была полноватой брюнеткой, старавшейся компенсировать недостаток в росте туфлями на высоченной платформе. Видно было, что обе утопили свои мечты о принце на белом коне в изрядной порции сухого красного, опорожненная бутылка из под которого была зажата в кулачке у “желтой” и согласились на моего осетина и его друга – меня.
- Они из Румынии, прикинь! – возбужденно продекламировал Алан, пытась войти в мой номер с ними под руку, - “Надя и, как там тебя жо ма пель? Ах да, Дика”.
- Ты нахрена их притащил?! – оттолкнул я его, поймав на себе пару недоуменных взглядов его спутниц. – Хочешь позабавиться – вали к себе в номер. И мне плевать, как ты завтра будешь ехать на заднем сиденье мотоцикла 240 километров, пытаясь поймать в фокус долбанного Фрума. Я – спать.
- Я же для тебя старался! – кричал он уже захлопывающейся двери.
Еще пару минут безрезультатной долбежки, ровно до того момента, пока со второго этажа кто-то не закричал по-французски, и Алан свалил.
Надеюсь, завтра он в состянии будет сделать хотя бы один снимок и не будет побираться у знакомых фотиков, как сегодня, когда для статьи просто необходим был Пурито из “Катюши”
***
И так каждый день вот уже полмесяца – все время, пока мы работаем на этом долбанном Тур де Франс.
Справедливости ради, надо признаться, что инициатором большинства подобных шухеров обычно являлся отньдь не Алан – надо же как-то развлекаться, пока ты колесишь за этими монстрами руля и педалей по французским деревням, практически не понимая, что вообще творится вокруг. Без секса, наркотиков и рок-н-ролла в этой благополучной стране, в этих деревнях, где после семи вечера на улицах души живой не сыщешь, мы бы сошли с ума. Вот и развлекались, как могли. Но именно сегодня, именно сейчас мне нужен был отдых, а фотографа, проспавшего весь сегодняшний день, тянуло на приключения. Вот и пусть их ищет, только без меня. Уж слишком напряжены были струны моих нервов, а время гитарного соло на них еще не пришло.
Последней каплей была прошлая ночь, когда гонка финишировала в Лионе, а на дворе была суббота, 14 июля – канун святого для каждого француза праздника – Дня взятия Бастилии. Усугублялась ситуация еще и тем, что это был один из тех редчайших дней, когда мы попали в отель с одной из команд-участниц Тур де Франс. Другие журналисты, а мы там были не одни такие, радовались возможности понаблюдать за бытом велосипедистов. Мы же понимали, что в такой ситуации, тем более в такой день, будет чудом, если нас не выселят из отеля до наступления утра.
Было решено выдвигаться в город, как можно быстрее, чтобы гостинице и гонщикам досталось лишь послевкусие Дня взятия Бастилии а-ла Рус. А ночь нам предстояла длиная и насыщенная - уж очень сильно манили огни набережных Лиона и разрывающиеся в небе букеты салютов.
Продолжение следует…