Боб Проберт: Тафгай: Моя жизнь на грани. Часть 23
Кто бы там что ни говорил, драки всегда были неотъемлемой частью современного хоккея, равно как и тафгаи - игроки-телохранители, размер кулаков которых зачастую важнее умения обращаться с клюшкой. Бывшие одноклубники говорят, что с Пробертом было очень спокойно играть - он всей душой болел за команду и заступался за любого, когда это было необходимо.
Когда Боб Мюррей уволил Грэма, он сказал, что больше никогда не возьмет неопытного тренера. Так что он, не долго думая, поднял одного из помощников, Лорна Моллекена до звания главного тренера. Лорни тренировал несколько лет молодёжные команды, несколько лет работал тренером в АХЛ, но в НХЛ он был новичком. И он ни одной игры в НХЛ сам не сыграл.
Мы открыли новый сезон в Сан-Хосе и нас жестоко отодрали 1:7. Многих жёстких парней тогда не выставили на игру. Но, примерно через месяц, мы вернулись на игру в Сан-Хосе. После предматчевой раскатки мы устроили на льду небольшое совещание. Мы собрались вокруг тренера, обсуждая наши дальнейшие действия. Лорни раздавал ЦУ: "Килгер, я хочу, чтоб ты схватил того-то, Проберт, первое, что я хочу от тебя увидеть, это то, как ты хватаешь Брентта Майерса и делаешь из него боксёрскую грушу. Так, "Буши" (Райан ВанденБуш), ты скидываешь краги с Грантом Маршаллом и выбиваешь из него дурь. Брауни и Эллисон, вы выбираете любого из оставшихся и тоже лупите их до усёру".
Я спросил: "Что ты думаешь, Буш?"
Он ответил: "Боб, Маршалл – это мой приятель. Мы росли вместе".
"Не беспокойся, Буши. Я позабочусь о нём".
Но это был первый раз в моей карьере, когда тренер посылал меня или говорил мне выйти подраться с кем-либо. Я всегда знал своё ремесло и мне не нужен никто, кто говорил бы мне, что я должен делать. Порой, когда мы проигрывали, тренер мог послать меня на лёд и сказать: "Эй, Проби, ты на левый край или же поменяйся местами с левым нападающим". И, если напротив меня оказывался тафгай, то я отлично знал, что мне делать. Словом, тебя выпускали на лёд по делу, но об этом вслух не говорилось. Как только игрок соперников видел, что я качусь на тот фланг, он знал, что произойдёт. Некоторые, может, и боялись, но некоторые считали это хорошей возможностью – "Что ж, вот мне выпал отличный шанс показать себя". В одной из моих первых предсезонных игр за "Чикаго", против "Эдмонтона", мы встали рядом с Денисом Бонви. Он сказал мне: "Эй, Проби, поехали. Ты был моим кумиром в юности, но я здесь, чтобы драться с тобой". Я уважил его желание. После завершения моей карьеры Бонви сказал в интервью: "Что ж, меня побил один из лучших", Он казался счастливым от одного лишь того, что ему посчастливилось побиться со мной.
И такое случалось частенько. Как-то в игре с "Колорадо" мне достался их новичок, здоровый, 107 кг, 195 см, Скотт Паркер. Он тоже сказал мне: "Проби, ты был моим кумиром, но тренер послал меня делать своё дело".
"Эй, приятель, ты же не хочешь этого прямо сейчас?" – Ответил я.
"Боб, тебе придётся драться со мной или сломать меня, но драка будет".
Я ждал до третьего периода. Мы уступали 1:4, и я пригладил его клюшкой: "Давай, парень, поехали". Получилось забавно. Он скинул краги, поднял кулаки вверх, всё такое, а я ждал его. Секунд через двадцать он, наконец, схватил мой джерси. А я в это время врезал ему пару раз по виску. Шлем у него слетел, и я долбанул ему со всей дури. Он опустился на одно колено, а лицо на глазах раздулось как воздушный шарик. Подоспели лайнсмены, и я сказал ему: "Похоже, я сломал тебя".
Судьи встали между нами, а Паркер, казалось, был немного оглушён. Он никак не хотел отцепляться от воротника моего джерси. Лайнсмены закричали на него: "Ты душишь его! Отпусти!" Паркер попытался врезать мне свободной рукой, пока лайнсмены пытались ослабить его хватку, ударяя по его руке. Прошло секунд сорок пять, лайнсмен всё удерживал меня со спины, а я оттягивал двумя руками воротник свитера от моего горла. Свитер растянулся аж на полметра.
Одноклубник Паркера Адам Дедмарш попытался оттащить его, подкатившись со спины, но не тут-то было. Помню, Паркер всё повторял: "Нет, нет, нет, нет". Снова и снова. Подъехал Джефф Оджерс и попытался уговорить Паркера отпустить мой джерси: "Эй, Паркс, в чём дело? Что ты делаешь?". Это было по-настоящему странно.
Паркера считали будущим чемпионом-тяжеловесом лиги. На следующий день Большому Папочке позвонил Скотти Боумэн, тренировавший "Ред Уингс". Он спросил: "Ты видел, что сделал твой приятель?" Большой Папочка ответил, что, конечно, видел. А Боумэн сказал: "Это, возможно, самый сильный удар, который я когда-либо видел в хоккейной потасовке".
Когда "Буши" играл за "Рейнджерс" в 1997-98, он схлестнулся со Стю Гримсоном, тогда защищавшим цвета "Анахайма". В их первом бою "Буши" пропустил несколько серьёзных ударов в голову. Он знал, что однажды ему придётся биться с Гримсоном опять, но он не заглядывал слишком далеко вперёд. В следующий раз они столкнулись в ноябре 1999, "Буши" играл за "Чикаго". Он зарядил Гримсону точным ударом в нос и Стю быстро свалился на лёд. Потом, в перерыве Дэйв Мэнсон сказал Буши: "Буши, ты знаешь, что Стю хочет подраться с тобой снова, потому что он взъярился на тебя, что сам чёрт". "Буши" пожал плечами: "Да, ну и хрен с ним".
Естественно в начале второго периода "Буши" и Стю оказались рядом на вбрасывании. Стю не сказал ни слова, но как только шайба коснулась льда, он сбросил краги, откинул клюшку, откатился назад: "Поехали". "Буши" не спасовал: "Чёрт, понеслась". "Буши" рассказал, что у Стю была аж пена у рта, настолько он был взбешён. Сбросив перчатки, Райан бросился в бой, начав с размашистых ударов с правой, но четвёртым ударом Стю сломал ему нос. Буши упал на колени, но поднялся, отчаянно махая руками. В итоге, он упал поверх Стю. Кровищи было разлито мама не горюй. Жёсткая такая стычка вышла.
В примерно такой же ситуации "Буши" оказался и с Уэйдом Белаком из "Колорадо", в первом периоде игры 6 января, 2000. "Буши" несколько раз достал соперника, но его нос вновь был сломан. В раздевалке я ему сказал: "Буши, не беспокойся, я позабочусь о Биле". Но "Буши" лишь ухмыльнулся: "Пошёл нахер, Проби. Он мой".
Но когда мы оказались с Белаком на площадке, я вызвал его на бой.
21 февраля в игре между "Бостоном" и "Ванкувером" было много разборок между Дональдом Браширом и Марти МакСорли. Они подрались в первые две минуты игры, потом Брашир упал на их вратаря, Байрона Дафо. Как рассказал Марти, Брашир маячил перед воротами и Дафо слегка коснулся его. Брашир вставал с Дафо с широкой улыбкой на лице и высунутым в издёвке языком. Марти попытался вызвать его на бой, но Брашир отказался: "Мне нет нужды драться". Спустя некоторое время Брашир проехал мимо скамейки "Бостона", поигрывая мускулами и выпендриваясь. Пэт Бёрнс, тренер "Бостона", не на шутку разозлился. МакСорли пока не стал принимать никаких мер, потому что "Бостону" надо было отыгрываться.
За 40 секунд до конца ("Ванкувер" вёл 5:2), Марк Кроуфорд выпустил Брашира на лёд. "Бостон", в свою очередь, моментально убрал с площадки ближайшего защитника, и на лёд выскочил МакСорли. Он чуть-чуть опоздал встретиться с Браширом лицом-к-лицу, так что закричал: "Вернись обратно и дерись!" Брашир был неподалёку от своей скамейки запасных, через бортик которой уже свисали игроки в ожидании финальной сирены. МакСорли врезал ему клюшкой и, по его словам, неумышленно, попал ему в голову.
Я понимаю, что думал Марти: "Почему я должен догонять тафгая под самый конец игры? Он выделывался перед нашей лавкой, травмировал вратаря до конца сезона и Брашир знает, почему я вышел на лёд, но он попросту сбежал". Очень часто можно видеть, как один тафгай шлепает другого клюшкой, потому что просто наброситься сзади – это грязная игра. Марти не мог драться после финальной сирены – что означало автоматическую десятиматчевую дисквалификацию. Марти – честный боец. Он бился всегда до конца, за ним числилось очень мало ударов исподтишка. Но на этот раз он слегка перегнул палку. Очень плохо, но что сделано, то сделано. Я бывал в похожих ситуациях, пытаясь привлечь внимание оппонента. Брашир рухнул на лёд, шлем слетел, и он потерял сознание. А дальше всё разрослось как снежный ком.
Марти предъявили обвинение в нападение с применением оружия, что, по моему мнению, полная чушь. Что происходит на льду, там и должно оставаться. В суде Британской Коламбии он был признан виновным и приговорен к условному сроку.
Лига дисквалифицировала его на 23 игры, что тоже, по мне, чересчур жестко. Пятнадцать игр, не больше. Затем Бэттман продлил дисквалификацию на год. В прессе он заявил: "Трудно представить более безответственный и опасный поступок на льду, чем случился в этом эпизоде". У Бэттмана были ещё и личные счёты с Марти. В 1994 году Марти был в переговорном комитете от Ассоциации Игроков, так что они с Гэри обменялись несколькими серьёзными факоффами за столом переговоров.
А сейчас Бэттман обычно повторяет: "Мы должны жестко регулировать игру. Это всё для того, чтобы игра стала чище". Но это всё зависит от точки зрения. Реальность состоит в том, что тренерам и ГМам нужны тафгаи на льду, но, в то же самое время, им приходится быть политически корректными. Из этого и происходят все непоследовательные решения. Правила для всех разные. Крис Саймон врезал со всей дури клюшкой по голове Райана Холлвега и получил 15 игр отдыха плюс игры плэй-офф. А некоторым такие же трюки сходят с рук, они не получают даже пары минут штрафа. Вспомните Криса Пронгера и его локоть в голову Дина МакАммонда в 2007 году. Пронгер отделался одной игрой, потому что "он просто сыграл чересчур жестко". Да какого хрена! Будьте последовательны. Лига защищает звёзд и саму игру. Никакой речи о беспристрастности и одинаковости наказания не идёт. Если ты тафгай, ты получаешь наказание по максимуму, просто за факт того, что ты тафгай.
Я дрался с Джорджем Лараком дважды, когда он играл за "Ойлерс". Первый раз 14 ноября 1999 года, второй – 21 декабря 2001. Ему не удалось ударить меня, слава Богу. Мы обменялись парой тычков, но ничего по-настоящему так и не прилетело. Мы сошлись в клинче, мой свитер слетел и судьи разняли нас. Как можно видеть, я боец второй половины. То есть, чем дольше длится драка, тем лучше. Я уважаю Ларака, но нашу драку при всём желании, к классике отнести нельзя.
Во второй раз мы держались на дистанции секунд тридцать пять, прежде чем я ухватил его за свитер левой рукой и дальше всё пошло по сценарию первого поединка. Мы сблизились, обменялись парой зуботычин без особой силы в ударах. Ларак очень сильный боец.
Одним из самых запоминающихся событий 1998-99 года для меня стало 13 февраля, последняя игра в "Мейпл Лифс Гарден". Мы выигрывали 5:2 в третьем периоде. Я получил шайбу, Даниил Марков попробовал сыграть не в тело, а в шайбу и я забил Кёртису Джозефу на 11:05 минуте. "Лифс" очень хотели забросить ещё шайбу, но у них так и не получилось. Джослин Тибо стоял в наших воротах, отбив тринадцать бросков в том периоде. Минуты за 4 до конца я уже начал радоваться, потому что всё шло к тому, что я мог стать последним игроком, который забросил шайбу в "Мейпл Лифс Гарден". Но, когда оставалось 3:06, грёбаные судьи выдумали удаление Тодду Уайту за высоко поднятую клюшку. Я подумал: "Черт побери, они не хотят, чтобы я стал тем, кто забросил последнюю".
У Рида Симпсона тогда сложилась выдающаяся игра. Два гола плюс передача и его назвали первой звездой матча. Он заспорил насчёт справедливости удаления, и Доми ввязался с ним в спор. Оба получили удаление за неспортивное поведение. За всю игру в том меньшинстве по нашим воротам бросили пару раз. Тибо первый отбил, а второй, посланный верхом Джейсоном Смитом, поймал в ловушку. Последним стал бросок Майка Джонсона, за пятьдесят секунд до конца. Его Тибо парировал щитками. И вот всё, игра завершилась, и я стал последним хоккеистом, забившим в "Мейпл Лиф Гарден". Это многое значило для меня. В десятке лучших событий моей карьеры, без сомнения.
В том сезоне у меня не слишком сложилось с голами. До этой игры на моём счету было всего 2 шайбы и восемь передач, так что я был на седьмом небе от радости.
Мне нравилось коллекционировать всякую всячину — мотоциклы, машины, картины, часы (одни из самых клёвых — "Бланкпен", мне подарила Дэни), монеты, всякие значки полицейских и пожарных, военные прибамбасы, открытки, номерные знаки с моим номером, редкий ящик с инструментами для Харлея-Дэвидсона, открывашки, зажигалки "Bic", в общем, всё подряд. Дэни, бывает, говорит, что нам нужен дом больше размеров — не для нас, а для всей той фигни, что я собираю. Я хотел сохранить некоторые хоккейные сувениры для моих детей. Так что я вставил последнюю шайбу из "Мейпл Лиф Гарденс" в рамочку и повесил на стену.
Стив Чиассон был моим приятелем. Когда он погиб в автокатастрофе 3-го мая 1999 года, это стало шоком для меня. За свою карьеру играешь со столь многими игроками, что очень трудно поддерживать отношения после обмена. Я слышал о том, что случилось. Чейс играл за "Харрикейнс". После проигрыша в серии плэй-офф "Бостону", они собрались у одного из одноклубников пропустить по пиву. Его приятели говорили ему: "Давай мы вызовем тебе такси".
Он ответил: "Хорошо, вызывайте". Потом он вышел в гараж, выкурить сигарету в ожидании такси. Кто-то ещё приехал на вечеринку. Стив вскочил в свой пикап и уехал прежде, чем подъехало такси. Он погиб, вылетев с дороги и врезавшись в столб. Очень обидно. До дома было всего ничего, и он решил, что сможет добраться.
И знаете что странно? Его жена проснулась как раз в тот момент, когда он попал в аварию. Когда она услышала сирены, она поняла что случилось.
И меня просто убил комментарий Джимми Ди в прессе после похорон Стива. В интервью он сказал, что организация всегда знала, что у них когда-нибудь возникнут проблемы со Стивом. "Уингс" помогали ему бороться с алкоголизмом и очень плохо, что алкоголь стоил ему жизни. В общем, что-то в этом роде задвинул. По мне, за каким хреном копаться в грязном белье. Он мёртв, что ещё надо? К тому же его назвали алкоголиком, и что он умер из-за чрезмерного пристрастия к выпивке. Но это неправда. Несколько кружек пива с ребятами и точка. Надеюсь, на моих похоронах, те, кто помогал мне, не станут выкладывать всё подряд о моих проблемах. Лучше заткнитесь, да. Вот почему я и пишу эту книгу – рассказать обо всём до того, как кто-то начнёт нести чушь обо мне.
Материал из книги Tough Guy: My Life on the Edge. Перевод Святослав Панов.