Гус Хиддинк: «Не люблю ныть»

Гус Хиддинк в эксклюзивном интервью Sports.ru говорит о немолодой полузащите сборной России, реализации амбиций, новом контракте, лимите и рутине, а также обещает заглядывать в Россию и после 2010 года.

- Сейчас, перед товарищеским матчем, вы не пригласили на сбор ни одного новичка. Вы считаете задачей игры, чтобы такой опыт появился именно у первого состава?

– Можно и так сказать. Но причина, почему я не вызвал новых игроков, в другом. Я люблю вызывать новых футболистов, когда у меня есть минимум неделя тренировок. А сейчас сборная проведет всего два занятия, одно из которых, по сути, восстановительное. Выдергивать игрока из команды ради этих полутора тренировок просто глупо – ничего нового не узнаешь.

- Однако я не поверю, что вас не заботит проблема новичков. Я читал ваше интервью перед Евро, вы говорили тогда: «Надеюсь, что новые молодые игроки будут появляться в следующие два года». Но их ведь так и нет...

– Проблема новых футболистов на самом деле упирается в то, что уровень сборной вырос. Сейчас тех, кто соответствует нашему новому уровню, действительно нет, это приходится признать.

- Но у этого могут быть издержки – потеря конкуренции...

– Да. Но прогресс сборной является очень сильным стимулом. И если мы будем размывать этот уровень, то добьемся мы совсем не конкуренции. Футболисты, которые прогрессируют в чемпионате, думают о сборной, и я это вижу. А нашей команде в ближайшие месяцы нужно решать самую главную задачу. Вы знаете, какую.

- Тем не менее хотелось бы услышать от вас фамилии – кто эти молодые или, может, немолодые игроки, которые...

– Я понимаю, что вам этого хочется, но не назову вам фамилий, потому что стараюсь не называть их никогда. Считаю, что это неправильно, это может плохо влиять на игроков. Мы стараемся следить за всеми. Ещё примерно год тем, кто является кандидатом в нашу сборную, вряд ли удастся конкурировать с игроками основного состава. Они должны продолжать расти в своих клубах. Хотя возможно всё.

- На чемпионате Европы наша сборная была самой молодой командой и самой неопытной. Сейчас сборная России – команда в самом соку, и неопытной ее уже никак не назовешь. Скажите, что меняется в вашей работе с командой в этой связи? Чего становится больше, что исчезает?

«Раньше большие матчи были для россиян проблемой, потому что они не знали, как к ним готовиться»

– Сейчас на первый план выходит поддержание должного уровня. Поддержание, а не выведение на уровень, если я понятно говорю. Эта работа, конечно, попроще. Что-то мне приходилось объяснять с нуля; теперь все это уже подразумевается в наших занятиях и разговорах. Раньше большие международные игры были для российских футболистов проблемой, потому что они просто не знали, как к ним готовиться, как себя вести на поле. Стесняться, не стесняться, волноваться или нет… По моим наблюдениям, раньше в таких матчах главной была проблема ментальности.

- Я сейчас буду долго говорить, и вообще мой вопрос, возможно, покажется вам забавным или даже дурацким. Но мне хотелось бы узнать вашу точку зрения.
В последний год мы видим, что российские футболисты – Аршавин, Павлюченко, Кержаков поначалу, будем надеяться, что Жирков и Погребняк – смело едут в Европу и, кажется, не испытывают там никаких проблем с адаптацией. Кстати, вы с вашим опытом работы на всех уровнях и в разных странах как считаете – что важнее в адаптации футболиста в новой среде: его игровое мастерство или это больше житейский вопрос?

– Что же смешного в этом вопросе?

- Это еще не он сам.

– О’кей. Конечно, важно и то, и другое. Но выше я бы поставил все-таки менталитет. Потому что, когда человек приезжает в новую страну, он сталкивается не только с новой командой, но и с новым бытом, с новыми людьми, и это занимает больше места в его жизни. Если он в этой среде себя находит, на поле ему проще показать свои спортивные навыки. А если этого контакта со средой нет, то на игре это обязательно скажется.

- Так вот. Уже когда вы приехали в Россию, вы говорили, что здесь приятно работать, потому что игроки очень хорошие. Мы тогда все думали: Гус вежливый человек. Но проходит два года – и наши едут в Европу, как минимум без неудач. И вот тот самый вопрос: наши игроки, они такими были, но мы этого не могли в них разглядеть – или же все-таки стали такими за эти два с лишним года, или это Евро сыграло роль?

– В спортивном отношении они были такими, и хвалил я их тогда вовсе не из вежливости. Конечно, любой молодой игрок растет с возрастом, чему-то учится; но резкий скачок можно сделать только тогда, когда прогрессирует личность и тянет за собой все футбольные качества. Понимаете, как бы они ни играли в данный момент, они знают про себя, что могут быть еще лучше. И Евро, конечно, сыграло свою роль.

- Поговорим ещё о том, как вы готовились к чемпионату Европы. Я так понимаю, что переход от трех центральных защитников к двум был очень принципиальным вопросом...

– Дело не в количестве защитников было, конечно.

- Ну да...

– Главным было то, что мы должны были играть в атакующий футбол. Когда играешь в три защитника, а я считаю правильным называть это построением в пять защитников, то у тебя не остается игроков на атаку. Ты очень закрепощен, нужно к этим игрокам иметь ещё двух полузащитников оборонительных... Кстати, если соперник играет в два форварда, то это построение становится очень уязвимым. Нельзя так играть на большом турнире.

- Вот-вот, я это и имею в виду. Это был принципиальный вопрос, и это, конечно, была не перестройка одной линии обороны. А насколько это сложный процесс? Ведь вам понадобился длительный сбор с командой, чтобы перестроить ее тактически.

«Главное – мы должны были играть в атакующий футбол»

– Это так, но все равно переоценивать сложность этой работы я бы не стал. Просто дело в том, что на тренировке нужно стараться больше раскрывать возможности игроков. И большая работа соответственно дает больший эффект. В такой ситуации футболистам нетрудно осваивать новую тактику, тем более что ничего революционного в ней не было.

- Как изменилась сборная за время, прошедшее после Евро? Вот мне показалось, что теперь у нашей команды появился ярко выраженный опорный хав (sitting halfback – так забавно это называется по-английски, оказывается; специально уточняли термин для интервью – В.У.).

– Нет, это непринципиально. Это новый игрок Денисов, а не новая установка. Денисов отличается от Семака на этой позиции как раз тем, что он умеет хорошо контролировать центр поля, но не так разнообразен в атаке. Вот и вся разница. Специально на игру с опорным полузащитником мы не перестраивались, не стремились к этому.

- Мне бы хотелось поговорить о возрастных игроках в нашей команде. Как вы, будучи тренером, смотрите на то, что троим ведущим полузащитникам команды за тридцать лет? Ведь в ближайшей перспективе это… ну не то чтобы обязательно стало проблемой, но нужно иметь в виду возможность перемен.

– Давайте поговорим об этих трех полузащитниках. Действительно, Семшову за тридцать, Зырянову за тридцать, Семак ещё постарше… Но вот посмотрите не на проблему, а на Зырянова. Он просто идеальный атлет. Он может сегодня выдерживать самую большую нагрузку, а завтра уже восстановился. Причем это распространяется даже на происходящее внутри игры. После, например, интенсивного рывка нормальному футболисту требуется порядка 45 секунд, чтобы восстановиться. Зырянов восстанавливается за 30. Даже больше скажу: ни в Корее, ни в Австралии таких игроков у меня не было. Да и вообще не помню такого в своей практике.

- Простите, это качество Зырянова профессиональное или это организм такой?

– Организм. Но это неважно. Я о другом говорю. Знаете, я считаю нужным решать проблемы, когда они возникают. И не раньше. Конечно, я помню, сколько лет моим игрокам. Но сейчас проблемы нет. (Где-то по ходу рассуждения о качествах Зырянова Гус постучал по дереву – Т. Ж.)

- А то, что на ключевых позициях у нас нет замены Жиркову и Анюкову? Это проблема?

– Я очень люблю иметь по три игрока на каждую позицию. Я считаю, что три игрока – это минимум! (Улыбается). Могу повторить то, что сказал чуть раньше: будет проблема – будем ее решать.

- Хорошо, я спрошу по-другому: видите ли вы – не сейчас, но в каком-то очевидном будущем – игроков, которые могут составить им конкуренцию или заменить? Я не имею в виду Янбаева – он уже в сборной.

«Три игрока на одну позицию – это минимум!»

– Нет. Нужно это признать. Может быть, через год-два. Но если что-то случится, всегда можно что-то придумать. Здесь и сейчас, в реальной жизни. Больше всего я не люблю ныть – ой, у меня нет игроков, мне некем закрыть позицию… Я, кстати, люблю решать такие ребусы, это страшно интересный процесс.

- У меня осталось два вопроса. Они не маленькие... Мы успеем?

– О’кей.

- Хочу поговорить с вами о лимите на легионеров. Вы ведь выступаете за то, чтобы он становился строже. Но из разговоров с тренерами некоторых клубов – а это не последние клубы и не плохие тренеры – я знаю, что у ужесточения лимита много противников. И вот почему. Молодые игроки, которые не попадают в состав своей команды, знают и иногда об этом даже прямо говорят, что они и так в порядке, что если даже они не попадут в состав своего клуба, что, по их мнению, конечно, несправедливо, они найдут себе работу в другой команде за большие деньги, просто потому, что русских игроков мало и спрос на них велик.

– Я думаю, что это вопрос стратегии развития клуба. И работа тренера, конечно. Тренеру следует правильно ставить себя в продвижении молодых...

- Нет-нет. Речь идет о клубах, в которых уделяют много внимания продвижению молодых. Но русские игроки пользуются спросом вне зависимости от того, развиваются они или нет. Им не обязательно пробиваться в состав в большом клубе, они получат отличную зарплату и на своем нынешнем уровне...

– Я не понимаю, как это возможно. Мы говорим о спортивных амбициях, это просто не укладывается у меня в голове.

- Гус, я опираюсь на совершенно конкретную историю с футболистом молодежной сборной России, которая случилась в этом году.

«Вы предлагаете отменить лимит на легионеров?»

– Я приведу вам пример. Когда я работал в ПСВ, главный тренер, кто бы он ни был, должен был привлекать к тренировкам основного состава четверых футболистов молодежной команды. Это каждодневная работа, и это стимулирует молодых.

- Я не хочу спорить, просто скажу, что вот эта история случилась в этом году с игроком молодежной сборной России в «Спартаке». А «Спартак» – это клуб, который широко привлекает молодых к работе с основой. Это пример того, как лимит и взвинченные им цены на российских игроков развращают молодежь.

– Вы предлагаете отменить лимит?

- Нет, я думаю, что не надо делать его строже. Мне кажется, нужно доверять клубам и тренерам, они сами стремятся делать ставку на своих воспитанников...

– Знаете, если мы имеем дело с такими примерами, о которых вы говорите, то у такого футболиста нет будущего. В спорте важна реализация амбиций. Нет амбиций – нет ничего.

- Самый последний вопрос. Вы говорите, что не знаете, что будете делать после 2010 года. По окончании контракта со сборной России. Но если посмотреть на вашу карьеру, складывается впечатление, что вы всегда знали, что будет дальше.

– Нет, нет, нет! В 2006 году, когда я работал с Австралией, я и не думал, что окажусь в России. Так что вы заблуждаетесь. Никто не знает, что с ним будет через год.

- Но в предыдущем цикле в это время, в августе, уже горячо обсуждался вопрос, что с вами следует продлить контракт, и накануне октябрьского матча с Англией это было объявлено. Сейчас август, а вы избегаете разговоров о своем будущем.

– Но я действительно не знаю!

- Гус, вы занимаетесь самой интересной работой в мире – работой футбольного тренера, неужели вы рассматриваете вопрос о том, чтобы бросить...

«В России у меня минимум рутинных вещей»

– Я не согласен, что это самая интересная работа в мире, есть много других замечательных занятий! Это во-первых. А во-вторых, я становлюсь старше. И уже чувствую, что мне пора отдохнуть. Сейчас, работая с этой сборной России, я чувствую себя очень комфортно. Я работаю с людьми, которые питают меня энергией. Мне это очень нравится. Я не люблю, когда работа становится рутиной, то есть, конечно, рутиной неизбежно что-то становится, но не главные вещи. В России у меня минимум рутинных вещей.

- No routine in Russian team!

– Конечно! Но останусь ли я в сборной после 2010 года, сию секунду сказать не могу. Но я гарантирую, что если уйду, то буду часто приезжать в Россию. Просто так.

- Скажите, можно ли как-то повлиять на ваше решение – уйти или остаться? Болельщикам, журналистам, футболистам, наконец? Или это будет только ваше решение?

– Я не знаю, какое это будет решение. Ну, не знаю сейчас.

P.S. Гус любит решать проблемы по мере их поступления. К сожалению, где бы он ни работал, его везде любили. К сожалению – мы говорим это потому, что эта любовь нигде и никак не повлияла на то, что очень уж подолгу он не работал нигде. Четыре года, которые истекут летом 2010 года – это, в общем, долго… Но рано грустить. Мы неплохо изучили Гуса и знаем, что он никогда не врет. Так, разве что лукавит. Если говорит, что пока не знает, – зачем в этом сомневаться?

Когда узнает – он скажет.

P.P.S. Для удобства чтения все вопросы в текстовой версии интервью заданы от первого лица.