Естественные головоломные обстоятельства

Необходимое примечание: это старый текст. Он был написан в 2004 году на чемпионате Европы в Португалии. Однако тогда в силу ряда обстоятельств не мог его опубликовать с объяснением всех реальных обстоятельств, в частности, мне пришлось изменить имя главного героя. Это неоднократно мной упоминавшийся в ответах на блоге и текстах на блоге лучший скаут в мире, глава скаутской службы ПСВ Пит де Фиссер. Горжусь дружбой с этим замечательным человеком, а здесь рассказ о том, как мы познакомились. Мы оба были гостями Романа на этом матче и на этом чемпионате, так и сдружились. Пит – замечательный дед, а в своем деле один из главных специалистов в мире. 
Если вам понравится, я положу на блог ещё несколько старых текстов. Этот был опубликован в газете «Газета», где я тогда служил, 24.06.2004.

О чем говорят в ложе для очень важных гостей чемпионата Европы

Приключения на чемпионате Европы, встречи со старыми знакомыми и появление новых, рассказы о еще одних, третьих, новейших знакомых, которых уже не вполне понятно, кто и с кем обещает познакомить в самое ближайшее время, – все эти естественные головоломные обстоятельства привели вашего покорного слугу в ложу VIP на матче Германия – Чехия.

В эту ложу попадают в обход многочисленных досмотров и ощупываний службой безопасности, что экономит нервы. Для того чтобы пройти к своим местам, не нужно вылезать из такси за километр до стадиона и тащиться в обход по душной португальской жаре; прямо на машине въезжаешь на тенистую подземную стоянку, что экономит силы. Наконец само внутреннее устройство данного сектора стадиона обладает способностью силы добавлять.

После двух недель пребывания на чужбине меня будто обдало дыханием родины. Случилось это в лифте, на котором предстояло подняться из парковочного подземелья собственно на трибуну. В первый я не успел, и кабинка, полная VIP-гостей, унеслась вверх без меня. К прибытию второй большой компании у лифта не собралось; тем не менее волонтер, нажимающий кнопки, вдруг оглянулся и сказал: «Wait!» В паузе я огляделся и понял, что я дома. Латанные листами самой обыкновенной фанеры стены лифта в горделивом секторе VIP были сплошь исписаны неряшливыми фломастерами, а кое-где и шариковой ручкой. Надписи гласили самое разное и на разных языках. В одном месте кто-то нарисовал, к примеру, свастику, а следом за ним другой постарался ее зачеркнуть и подписать «nazi go home»; в другом слове я с удовольствием узнал грязное португальское ругательство, которому накануне меня весело учил лиссабонский таксист.

Чтобы заметить все это, потребовалось гораздо меньше времени, чем чтобы это описать – как и положено лифтовым надписям, выполнены они были доходчиво крупным шрифтом. Спустя несколько секунд после возгласа волонтера в лифте появился высокий гость, которого мы ждали, – в полном соответствии с жанром надписей это оказалась уборщица со шваброй и ведром. Ее глаза, оказавшиеся на уровне моей аккредитации, вдруг остановились на ней. «Россия! – восхищенно сказала она. – Что же, из Москвы? А я из Омска. Живу вот тут. Четвертый год. Море…»

Мне надо было выходить, и рассказ уборщицы на этом оборвался. Вид у меня, должно быть, был ошалевший, и я поймал на себе улыбку занятного господина, с которым вместе мы вышли из этого чертановского лифта, одолженного стадиону «Алваладе» на время чемпионата Европы и только для меня. «Пуртугал!» – весело, на местный манер, сказал мой попутчик, широко улыбнулся и сказал: «Лютер». Так мы познакомились.
Лютер с первого взгляда обратил на себя внимание. С мальчишеской фигурой, облаченный в красноватые вельветовые джинсы и тонкий льняной пиджак, с модной и тоже отнюдь не пожилой стрижкой, он был, тем не менее, пожилым человеком. Возраст, однако, на вид определить было крайне сложно, потому что улыбался он тоже по-мальчишески открыто.

- Я из Голландии, – еще раз улыбнулся Лютер. – Нам сегодня очень тяжело, потому что приходится надеяться на чехов… Но мне всегда казалось, что чехи – славные парни. Слышали, как они болеют? Как с такими болельщиками не играть всерьез?

Со стадиона уже доносился слаженный чешский рев. В конце фразы угадывалось всегдашнее чешское «до-то-го».

- Марес, – продолжал Лютер, изучая состав. – Хороший игрок. Кажется, из 'Богемианса'. Левая нога, высокий… Я его, правда, давно уже не видел. Но пару лет назад он мне очень нравился. У них хорошая была команда в этом возрасте. Хайнц… Вам нравится Хайнц?

Все, что я мог сказать о Хайнце, что видел его гол латышам.

- Они шутят, что Хайнц – сын главного тренера, – продолжал Лютер. – Одно лицо. Если вы не знаете Хайнца, посмотрите на него сегодня. Очень, очень приличный игрок. Очень качественно держит мяч. Это португальское вино? – без всякого перехода обратился Лютер к официанту. – Немного. – Глоток. – Очаровательное португальское вино. Немножечко слишком терпкое, но это приятно.

- Лютер, этот парень, Мареш, он уже год играет у нас в России. В 'Зените'. Лучший левый защитник у нас в чемпионате; он еще здорово головой играет. Откуда вы его знаете?

Лютер улыбнулся своей удивительной улыбкой.

- Я все должен знать. Марес из школы 'Богемианса', у них отличная школа… Что же это была за игра? А! Привет!
Лютер оказался знакомым моего товарища, который и притащил меня в ложу. Выждав паузу, я поинтересовался у него, кто такой Лютер, и выяснил, что это скаут. Скаут одного из ведущих европейских клубов.

- Бугаев! – Лютер жевал сэндвич с поднятым вверх пальцем. – Отличный защитник. Борется, читает игру, а какой длинный пас!

- Да, – киваю, – для нас это главное, наверное, открытие года.

- Нет, я говорю не об этом чемпионате. Я помню Бугаева по чемпионату Европы для юношей. В шестнадцать лет он был лучшим игроком в вашей команде.

- Лютер знает больше футболистов, чем мы с тобой вместе – девчонок, – говорит мой знакомый. – Пойдем!

Мы рассаживаемся в ложе. Лютер успевает восхититься тем, что на столике перед входом разложены бинокли, настроить бинокль и рассказать мне, что видно очень хорошо и даже можно рассмотреть лицо. Немедленно протягивает свой бинокль мне (хотя у меня такой же), чтобы я посмотрел на лицо Хайнца и сравнил его с лицом главного тренера чехов Брюкнера. И вправду как отец с сыном. Когда я опускаю бинокль, Лютер уже обстоятельно раскладывает на бордюрчике перед собой лист бумаги и старательно рисует расстановку игроков.

За спиной у нас с потолка свисает телевизор, на котором можно смотреть параллельно идущую игру голландцев и латышей. Мы сидим рядом с Лютером, и я вижу, как внимательно он смотрит за игрой, делая пометки в своем листке бумаги; однако это не мешает ему заметить первым, что голландцы бьют пенальти в матче с Латвией.

- Йес! – встряхивает Лютер энергично кулаком и снова наблюдает за игрой, в которой от него не ускользает практически ничего.

Он волнуется. Он успевает расстроиться немецкому голу, который преграждает путь голландцам в плей-офф, и подскочить на месте, когда чехи сравнивают счет и снова выводят его страну в четвертьфинал. Число пометок на схеме тем временем растет вне связи с эмоциями.

Во втором тайме у чехов выходит Барош вместо медленного Локвенца на острие атаки.

- Барос! – на свой манер произносит имя Лютер. – Вот теперь все начнется. Если он, конечно, настроен играть.
Барош забивает гол. Лютер скачет по ложе.

Лютер – всемирно известный специалист по молодым игрокам. Его советами пользуются ведущие клубы мира. Я смотрю на него и думаю, что этот удивительный человек, который успевает заметить все и порадоваться всему, от вкуса португальского вина до оптических возможностей бинокля, совершенно не похож на мрачноватых, многозначительных жучков, которые называют себя скаутами, блуждающих по российским стадионам и раздающих визитные карточки, по которым нет никакой охоты никогда перезванивать. После матча счастливый Лютер – голландцы прошли! – возвращается в ложу и мы ждем его у лифтов; Лютер не поленился сходить за моим биноклем, который я оставил на кресле, вместо того чтобы взять с собой.

- Это полезная вещь. Она вам еще не раз тут пригодится. А здорово, что они дают бинокли, правда?

Мы вместе едем ужинать. Машина медленно едет сквозь толпу фанатов, аккуратно расталкивая их светом фар. Мы вдвигаемся в группу размахивающих флагами чехов. Лютер открывает окно.

- Спасибо, чехи! Мы не немцы, мы голландцы. Спасибо вам!

- До-то-го!

Лютер закрывает окно и успокаивается.

- Извините, Лютер, а сколько вам лет?

- Как вы думаете?

Я провожу в уме нехитрую операцию. Выглядит Лютер лет на пятьдесят. Значит, на самом деле он лет на 5 старше. Скажу – 52, сделаю человеку приятное…

- Мне шестьдесят девять. Да-да, не верите? Шестьдесят девять. Но вот тут, – Лютер хлопает себя по груди, – мне двадцать пять. Я живу футболом и вместе с футболом. Потому и не старею. Так куда мы едем ужинать? Я знаю одну ужасно вкусную португальскую рыбу…