«Аршавин говорил: «У тебя левая слабая». Отвечал: «Да у вас тоже телега была». Интервью Данилы Козлова о «Зените» и «Краснодаре»

Объяснил Дорскому отказ от возвращения в родной клуб.

20-летний Данила Козлов – одно из ярчайших открытий российского футбола в 2024-м. Прошлый год он начал просмотром в «Балтике», которая стояла на вылет из РПЛ, и добился не только контракта, и но и всеобщего восхищения: закрывал две позиции в центре поля, оформил 2+4 за 10 матчей, как итог – предложения от большинства топов лиги, в том числе и «Зенита».

Однако в родной Петербург Козлов не вернулся – сам отказался и поехал в «Краснодар», к главному конкуренту «Зенита» в последние два года.

Александр Дорский встретился с Козловым, чтобы выяснить, как юные воспитанники «Зенита» воспринимают родной клуб в 2020-е, и понять, как Данила переживает путь от яркой звезды аутсайдера до (пока) ролевика в большом клубе.

Козлов выбирал между «Краснодаром», «Зенитом» и «Ростовом». Решение принял из-за стиля игры

– Начало июня 2024-го. Ты проигрываешь финал Кубка с «Балтикой», вылетевшей в Первую лигу, и встаешь перед трудным выбором: тобой интересуются практически все российские топ-клубы. О чем думал тогда?

– Сразу после финала я подумал: «Хорошо, что сезон закончился без травм». Я вообще не думал о том, что будет дальше, хотелось просто отдохнуть.

Конечно, спустя несколько дней встал вопрос о будущем. Внутри я очень хотел остаться в «Балтике», потому что ее болельщики меня очень полюбили. Но хотелось сделать и шаг вперед – понимал, что это реально, что следующая команда будет из топ-6. Ты прав: я мог выбрать практически любой клуб.

– Наибольшая конкретика была от «Краснодара», «Зенита» и «Ростова»?

– Да. Но были и другие, менее детальные разговоры.

– Какие критерии у тебя были при выборе клуба?

– Главный – стиль игры. В детстве и юности я в основном следил за «Зенитом» – и «Краснодар» почти всегда навязывал ему борьбу, при этом играя низом. Это было необычно, поэтому философия «Краснодара» мне всегда импонировала. 

– Самый яркий момент из матчей «Зенита» и «Краснодара»? 

– Однозначно гол Окриашвили через себя. 

– Разве стиль «Краснодара» не изменился в сравнении со временем, когда Окриашвили забивал тот гол?

– Изменился. В то время почти все строилось на игре низом через середину. Сейчас в «Краснодаре» очень многое зависит от Кордобы, который выигрывает много единоборств. Если нам тяжело, у нас всегда есть возможность сделать на него длинную передачу, которую он почти наверняка примет. 

Но мы работаем над улучшением игры низом. Знаю, что в некоторых матчах тренеров не устраивало, что мы в какой-то момент сбивались на длинные передачи. Поэтому тут нужно найти баланс, стараться играть так, как тот «Краснодар», имея запасной вариант в виде паса на Кордобу.

– Перед переходом вы обсуждали с Мусаевым позицию, на которой он тебя видит?

– Да. Пришли к выводу, что конкретной позиции нет, в «Краснодаре» я буду футболистом группы атаки. В первой части сезона меня чаще выпускали на фланг, где в какие-то моменты точно сложнее: мяча не так много, как в середине поля, защитник может плотно к тебе приклеиться. 

Мне ближе позиции восьмерки-десятки, но игра на фланге тоже позволяет развиваться, учиться действовать быстрее при игре один в один. 

– Ты говорил, что хочешь стать любимцем болельщиков «Краснодара». Почему это важно?

– Я понял значение отношения болельщиков в Калининграде. Там на стадион приходили по десять-пятнадцать тысяч человек – и каждый активно болел, показывал любовь, когда я проходил мимо. Весной я пропустил матч с «Динамо» (2:3) из-за травмы – клуб перед ним организовал мою автограф-сессию. Там была такая очередь, что я офигел. 

Очень хочется заслужить такое же отношение и в Краснодаре.

Хотят ли молодые петербуржцы в «Зенит»? Козлов сломался после топовых сборов и двух месяцев на скамейке

– Я знаю, что после прошлого сезона тебе звонил Сергей Семак. Как прошел тот разговор?

– Он говорил, что за мной внимательно следили, моя игра очень понравилась. Семак сказал, что хочет видеть меня на летних сборах. Я честно ответил, что благодарен и ему, и клубу, но переходить в «Зенит» нужно в другом статусе, чем у меня. Я очень хочу вернуться в «Зенит», но уже как состоявшийся игрок, а не какой-то футболист с потенциалом. 

«Зенит» – это клуб про победы и кубки, картинка игры не так важна. И это же не плохо: даже если ты плохо играешь, но побеждаешь, потом все забудут, как ты играл. «Зенит» делает все для победы, тратит много ресурсов, в том числе финансовых – в таких условиях молодому игроку тяжело заиграть. 

– Мы разговариваем в момент, когда Саласар вот-вот перейдет в «Зенит», а Уэсли еще может доехать до Петербурга. Как ты воспринимаешь эти трансферы?

– Ровно так, как и сказал: это готовность пойти на очень большие затраты ради победы. Молодой игрок может тренироваться, где-то даже хорошо проявлять себя, но каждые полгода на его позицию может приехать игрок на три головы выше. 

Думаю, отношение к легионерам, купленным за большие деньги, и к собственным воспитанникам немного отличается. Не только в «Зените» – в большинстве клубов мира. Если ты приобретаешь игрока за большие деньги, будешь ждать, когда он даст результат. Для того чтобы на позиции такого футболиста заиграл юный воспитанник, он должен быть на три головы выше. Это непросто.

– Или нереально?

– Очень-очень сложно. 

– «Зенит» перестал быть мечтой для молодых петербургских парней?

– Главная задача – просто быть футболистом. Естественно, если это получается сделать в родном клубе, все здорово. Но если подходить рационально, оценивать примеры тех, кто был до тебя, понимаешь, что, скорее всего, у тебя тоже не получится легкого пути. Я решил, что мой нынешний уровень не позволит мне играть постоянно в основе «Зенита», поэтому и отказался от возвращения.

– И все же: молодые не хотят попасть в «Зенит»?

– Нет, все хотят, но все понимают, что играть там навряд ли получится. 

– Ты сказал про оценку парней, которые подбирались к основе «Зенита» до тебя. Был какой-то пример, который убедил тебя в том, что уход – правильное решение?

– Нет, потому что все-таки я не знаю всех деталей – например, кто и как тренировался. Могу говорить за себя. Два года назад я был на зимних сборах основы «Зенита»: достаточно забил и отдал, чувствовал себя практически одним из лидеров. Думал, что как минимум буду выходить на замену. Вернулись в Петербург – и три месяца я просидел на скамейке. 

Я выдал лучшие сборы в жизни – и за них не получил ни минуты в официальных матчах за три месяца. Выпустили только в конце апреля – на 15 минут против «Крыльев Советов». К тому момент «Зенит» вел 5:1. Это стало ключевым моментом: что ни делай, не получишь полноценного шанса.

– Ты не допускаешь, что подошел к тем сборам в отличном физическом состоянии, а, например, Вендел и Клаудиньо вообще не напрягались, ожидая официальных матчей?

– На мой взгляд, если человек находится в каком-то не том состоянии на сборах, он не должен играть в официальных матчах. Но я все понимаю: за кого-то заплачены большие деньги, у легионеров большие зарплаты. Я это все прекрасно понимаю, у меня ни к кому нет претензий, но я бы назвал отношение к легионерам так: «Слишком много уважения». 

Когда кто-то пропускает по каким-то причинам почти все сборы, на которых тебя практически рвало на поле, а потом играет он, а не ты, это убивает мотивацию. 

Особые отношения с Аршавиным: дерзость в ответ на критику

– Ты стал хуже тренироваться?

– Да. Я это и сам понимал, об этом говорил и Семак. Я впервые столкнулся с таким: проделал большую работу, а по факту она была просто так. После этого думал: «А чего тренироваться? Все равно не играю».

Это привело к тому, что меня вообще спустили в молодежку. Там мне очень помогли тренеры Константин Коноплев и Дмитрий Васильев, а также Андрей Аршавин и Владислав Радимов. Конечно, Андрей Сергеевич говорил много лишнего, но в целом поддерживал. 

– Например?

– У нас было очень своеобразное общение. Он всегда говорил, что я слабый, особо без подсказа. Когда ты слышишь это в первый раз, во второй, думаешь: «Да пускай говорит». Когда это происходит в десятый, уже отвечаешь: «Да не я слабый». 

Радимов, например, больше вспоминал истории из своей карьеры. Ну и объяснял, что всегда нужно работать на сто процентов, а не как я, когда у меня не получилось заиграть в основе. Этот совет точно сработал: я пришел в себя в молодежке – и это позволило подойти к просмотру в «Балтике» в хорошем состоянии. Теперь нет ни дня, когда я тренируюсь не в полную.

– Как Аршавин реагировал на твои ответы?

– Абсолютно нормально. Например, он мне говорил: «У тебя левая слабая». Я отвечал: «Да у вас левая тоже телега всегда была». Он посмеялся: «Я в играх левой забил в десять раз больше, чем ты на тренировках». Такая реакция и позволяла мне отвечать. С Аршавиным всегда интересно, он очень большой футболист, поэтому к нему испытываю только уважение. 

– В академии так Аршавину отвечали все?

–  Наверное, только я. Но он мне и больше всего претензий предъявлял.

– Ты же не застал пиковые годы его игровой карьеры (Козлов родился в 2005-м)?

– Да. Единственное, что я видел вживую – как он себя по животу бил после гола в ворота «Динамо», ха-ха. Это же тоже многое о нем говорит: реакция на всякие шуточки и претензии. 

В основном смотрел по нарезкам. Аршавин – точно один из моих любимейших игроков.

Козлов думал, что его легко заберут клубы из подвала РПЛ, но «Балтика» предложила только просмотр. Игнашевич научил действовать в штрафной

– Почему ты согласился на просмотр в «Балтике»?

– Честно: я был удивлен, что меня никто не позвал на полноценный контракт. Мне казалось, что за мной будут бегать команды из нижней половины таблицы РПЛ. Насколько я понимаю, «Зенит» просил не очень маленькую сумму за мой трансфер, но у спортивного директора «Балтики» Армена Маргаряна получилось договориться из-за того, что он раньше работал в Петербурге. 

Я был уверен, что пройду просмотр, но не сказал бы, что отлично провел сборы с «Балтикой». Много бегал, но точно не показывал того, что потом получилось весной. 

– При этом в «Балтике» всех поразила твоя физика – даже думали, что ты специально готовился к сборам.

– Вообще не готовился, двадцать дней сидел дома. Единственное – люблю играть в теннис, но это немного другая нагрузка. В отпуске футбольный мяч вообще никогда не беру, но все равно могу много пробежать. Скажут с места пробежать километров десять – без проблем. Наверное, это что-то от природы. Восстанавливаюсь тоже быстро. 

В первом туре весны я вообще не сыграл, думал: «Вот, приехал – и здесь не играю». В этот момент мне очень помог мой агент Василий Голяна, который объяснил: «Сейчас все будут смотреть на твою реакцию, это ключевой момент». На следующий день я провел одну из лучших тренировок в жизни и вышел в старте в матче с «Оренбургом». Это и отличало «Балтику»: я был хорош на тренировке, был лучше тех, кто сыграл в прошлом матче, и поэтому выбил место в старте. Это справедливо. 

– Со стороны Игнашевич кажется холодным и немногословным. Какой он в работе?

– Я так и не понял. В один день за пределами поля он может быть таким, как ты сказал, в другой – гораздо более улыбчивым. Во время тренировок он всегда был сосредоточенным.

– Что тебе дал Игнашевич? 

– Научил правильнее распоряжаться мячом в чужой штрафной. У него есть правило: если заходишь с мячом в штрафную, уже не можешь из нее выйти. Откуда угодно должен прострелить или пробить, но не выходить. Это очень помогало в игре: обостряли даже в сложных ситуациях. 

Говорил, что не нужно торопиться перед ударом, лучше, условно, сделать второе касание. Как-то он сказал: «Даня, у тебя все есть, кроме точности в завершении. Нужно настраиваться на исполнение. То же самое было у Саши Головина. Как только он начал исполнять, уехал в Европу».

– Как ты воспринял перевод в опорную зону?

– Это, кстати, еще один эпизод текущей оценки тренера и ее влияние на формирование состава. Одновременно со мной в «Балтику» пришел Кирилл Капленко. Для «Балтики» 1,5 миллиона – как для «Зенита» 30, но в старте чаще выходил я, а не Кирилл. При этом мне казалось, что Капля был не хуже меня как один из опорников, в обороне – точно поинтереснее. Но почему-то он не совсем устраивал Игнашевича. 

– Почему «Балтика» вылетела из РПЛ?

– Это очень несправедливый исход. По игре в весенней части мы точно были лучше «Урала» и «Нижнего», которые в итоге попали в стыки. «Ахмат» в гостях мы обыграли 7:1, забив пять в первом тайме. Как раз после той игры мы выбрались из зоны стыков – казалось, что все, мы уже в нее не вернемся.

Ключевые матчи – против «Урала» (1:2) и «Динамо» (2:3), когда мы пропускали в самом конце. 

– Прошлой весной многие говорили, что «Балтика» вылетела из РПЛ, потому что сделала ставку на Кубок.

– Конечно, нет. Мы были больше сконцентрированы на чемпионате – достаточно посмотреть на состав в большинстве кубковых матчей. Основа выходила только против «Спартака» (1:0) и «Зенита» (1:2), но это были уже, по сути, полуфинал и финал. 

Идеальным раскладом было бы дойти до финала Кубка и хотя бы подняться в зону стыков. Но я вообще не представлял, что мы не попадем даже в них.

– Вы пропускали на последних минутах не только от «Урала» и «Динамо», но и в финале Кубка с «Зенитом». Одна причина?

– Когда мы вели 1:0 с «Зенитом», несмотря на то, что у нас еще была пара моментов, я понимал, что ничья и пенальти были бы нормальным исходом. Все-таки большую часть матча «Зенит» нас возил, было тяжело, пропущенный гол был бы справедливым. «Зенит» победил заслуженно.

С «Уралом» и «Динамо» мы играли хорошо, но «Балтике» не повезло.

Старт в «Краснодаре» – не провал, полчаса в топе лучше почти полной игры в аутсайдере

– Как оценить первую часть сезона для «Краснодара»?

– Конечно, она прошла успешно. Мы находимся там, где и хотели – и очень хотим там же завершить сезон. Перед чемпионатом нам никто не говорил о конкретных целях, но в команде все понимали, что задача – золото. 

Мне кажется, картинка, которую мы показывали, была очень интересной – близка к той, к которой мы стремились на летних сборах.

– Вы побеждали одиннадцать туров подряд. Как это стало возможным?

– Главное – сплоченность внутри. В тот период была какая-то особенная атмосфера, не могу ее даже сравнить с чем-то в своей карьере. Очень помогла победа над «Зенитом»: мы играли лучше и заслуженно победили 2:0. В какой-то момент показалось, что «Краснодар» вообще не может проиграть. 

Ничья с «Рубином» (1:1) и отмененный гол после единоборства Эдика Сперцяна нас немного надломили – мы стали злее. Наверное, это настроение пошло в минус. 

– В чем проявлялась эта злость?

– Она была внутри и давила. Когда отменили гол Олусегуна, была обида, но я не думал, что это какой-то супербольшой момент. Если отмотать время назад сейчас, то кажется, что он был одним из ключевых эпизодов в первой части. Если бы мы тогда не потеряли очки, возможно, вообще не проиграли бы до зимы. 

– Мусаев пытался бороться с вашей злостью?

– Когда мы побеждали, Мусаев говорил: «Нельзя тормозить, не расслабляемся». Когда начали терять очки, разговоров стало меньше – и то, что было, уже в основном касалось тактики. 

– Как описать твои полгода в «Краснодаре»? Нормальная адаптация? Провал, учитывая игру прошлой весной за «Балтику»?

– Точно не провал. Мне только исполнилось 20 лет, я сыграл немало в команде, которая лидирует в чемпионате. В конце первой части сезона я не сыграл в нескольких матчах, но до этого выходил почти всегда. Мне хочется играть больше, но пока все нормально. Очень сложно прийти в «Краснодар» в 19 лет и сразу стать игроком старта. Уверен, у меня будет еще много шансов, чтобы стать таким. 

– В момент перехода ты понимал, что будет непросто?

– Да, понимал, что сразу не буду играть в основе, но это большой шаг вперед. 30 минут в «Краснодаре» не хуже, чем 70-80 минут в команде из нижней части таблицы.

– Почему?

– Я атакующий игрок – когда ты находишься в топ-команде, чаще встречаешься с мячом. В «Балтике» иногда было тяжело даже просто найти мяч, не говоря уже о том, чтобы что-то показать после того, как это все же удалось. Когда ты все время в атаке, за полчаса у тебя будет не меньше моментов, чем за весь матч в оборонительной команде. 

Плюс класс партнеров. Я и так высоко оценивал игроков «Краснодара», но когда ты оказываешься рядом, например, с Кордобой, еще лучше понимаешь, как же он хорош. Джон так ставит корпус, что к мячу невозможно подобраться. Или Сперцян – смотрю, как он располагается между линиями. То, какие позиции он занимает, то, как он принимает мяч, – это то, к чему мне нужно стремиться. Эдик так разворачивает корпус, что почти всегда принимает мяч вперед – а это сразу ускоряет атаку.

– Ты этого не умел делать? Этому не учат в академии «Зенита»?

– Конечно, учат, но, наблюдая за Сперцяном, понимаю, что он так принимает мяч чаще меня, следующее действие у него продуктивнее, чем у меня. Принимаешь так, чтобы мяч пошел вперед, смотришь на соперника – и в зависимости от его положения двигаешь мяч чуть влево или вправо, чтобы быть посвободнее. 

Ну и не забывайте об уровне сопротивления. В юношеских турнирах оно совсем другое – если у тебя и так что-то получается, зачем лишний раз задумываться над движениями головой или корпусом? Ты задумываешься, как что-то поправить, когда тебя уже накрывают. 

– В чем еще ты прибавил в «Краснодаре»?

– В физике, потому что здесь много работы в зале, а в «Балтике» для нее не было инфраструктуры, было всего лишь несколько тренажеров на стадионе. Стал больше режимить: теперь постоянно слежу за жировой. Если в «Краснодаре» придешь с лишним весом, тебя обязательно направят в зал сгонять его. В Калининграде с этим было попроще: даже если что-то наел, не отстраняли от тренировок.

– От чего из еды ты отказался в Краснодаре?

– Калининград – мой первый опыт самостоятельной жизни. Что ты готовишь в такой ситуации? Пельмени и макароны с сосисками. Вот на сосисках чуть и добавлял.

Главная мечта – стать хорошим отцом

– Этой зимой ты забил рукав. Как к этому пришел?

– Мне давно нравятся татуировки, уже несколько лет задумывался о рукаве. Не отношусь к этому как к каким-то знакам – больше для красоты. Я безумно люблю Петербург, поэтому набил его виды: Исаакиевский собор, Петропавловка, сфинксы, мосты. Этих видов достаточно, чтобы тот, кто увидит рукав, понимал, что это за город.

– Как отреагировали родители?

– На уровне идеи они не были в восторге, но по итогу мама отреагировала скорее положительно. Папа считает, что это все ерунда.

– После Петербурга тебе не скучно в Краснодаре?

– С одной стороны, да. В Петербурге больше развлечений, гораздо больше друзей. В «Краснодаре» мы не ездим покушать после каждой тренировки, а лишь иногда выбираемся в город с Никитой Кривцовым и Стасом Агкацевым. 

С другой, сейчас я полностью сконцентрирован на футболе, вся жизнь идет по маршруту дом – база. Для футбола в Краснодаре есть все. А дома я либо провожу время с девушкой, либо играю в Counter-Strike. Обычно с пацанами, с которыми играл еще в Петербурге, но бывает и с Кривым, Смоловым и Сперцяном. 

– Counter-Strike влияет на режим?

– В Калининграде сто процентов влиял. Тогда у меня еще не было девушки, поэтому дома только играл. Получается, в день было две тренировки: одна на поле, другая – киберспортивная. 

В Counter-Strike я не только играю, но и смотрю стримы на твиче. Про футбол ничего не смотрю – кажется, все лучшие финты я посмотрел еще в детстве. 

– Проиграть полночи – реальная история?

– К сожалению, да. Еще в академии Аршавин был сильно против компов, пытался запрещать. Думаю, если ты можешь играть в футбол, ты все равно заиграешь, но, конечно, Counter-Strike по ночам – не лучшая история. 

– Ты говорил, что твоя любимая музыкальная группа – «Кино». Тебе 20 лет. Это шутка?

– Да нет, я вообще не так много групп знаю. «Группа крови», «Кукушка» – классные песни. Но, конечно, перед матчами слушаю другую музыку – там в основном матерщина. Иногда я даже не знаю, что это за рэпер: «Волна» сама подбрасывает треки.

– Твоя самая большая мечта?

– Стать хорошим отцом.

– И снова: тебе 20 лет!

– Материальные мечты точно далеки от меня. А быть опорой для родителей, жены и детей – то, чего реально хочется. И эмоционально, и финансово.

– Когда ты задумался об отцовстве?

– Полгода-год назад. А сейчас прямо хочу.

Мне кажется, я буду хорошим папой.

Фото: Maksim Konstantinov/Global Look Press; РИА Новости/Владимир Астапкович, Виталий Тимкив, Александр Вильф, Алексей Филиппов