Письма Василия Уткина
Блог «Лучший Футболист Мира», как и многие посетители сайта, беспокоится за состояние Василия Уткина. Василий Вячеславович – один из любимейших наших персонажей, наряду с Арсеном Венгером, Валерой и самим Алексеем Ионовым. Круче него только создатель неба, земли и футбола – Анатолий Федорович Бышовец и несравненный Роман Адамов.
Василий не просто журналист. Он творческая личность. Он литератор. Пускай Уткин нередко подражает Пришвину и Довлатову – это не делает его менее крутым. А когда мы прочитали его письма, то и вовсе захотелось назвать Уткина классиком.
Алексей Смертин, поучаствовавший во всех траснферных распилах ФК «Локомотив», может остаться без работы. Чтобы хоть как-то заработать на безбедную старость в Монако, он публикует письма Василия Уткина Ольге Смородской в нашем блоге.
Они просто завтракают раз в месяц, но между ними нечто большее, чем симпатия. Это не письма лорда Байрона мисс Мильбэнк, полные уважения и почитания; это не письма Колчака Тимиревой, в которых каждое слово пропитано любовью и трепетом; это письма Васи к <Оле>...
О. Ю. Смородской
<Москва, май 2012 г.>
Любезная Ольга Юрьевна, до самого нынешнего дня я был в ужасных хлопотах; ездил туда сюда, извинялся скрипя зубами перед плебсом за мое дурачество — короче, я ищу впечатлений, каких-нибудь впечатлений!.. Преглупое состояние человека то, когда он принужден занимать себя, чтоб жить, как занимали некогда придворные старых королей; быть своим шутом!.. как после этого не презирать себя; не потерять доверенность, которую имел к душе своей… одну добрую вещь скажу Вам: наконец я догадался, что не гожусь для общества, и теперь больше, чем когда-нибудь; на днях читал комментарии в своем блоге, где я, просидев 4 часа, не написал ни одного путного ответа; — у меня нет ключа от их умов — быть может, слава богу!
Просьбу сочинить рассказ про Ваш «Локомотив» и хорвата я еще не исполнил, ибо мы только вчера решили проблему с NN — Пишите мне, что делается в Вашей команде? как Димочка?
Прочтите:
Я жить хочу! хочу печали
Любви и счастию назло;
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело;
Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман: —
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
И пришла буря, которую я сам создал, и прошла буря; и океан замерз, но замерз с поднятыми волнами; храня театральный вид движения и беспокойства, но в самом деле мертвее, чем когда-нибудь.
Надоел я Вам своими диссертациями!..
А еще я сошелся с Валерием Георгиевичем: — у него есть душа в душе! Удивительный человек! Последняя наша встреча была короткой, поэтому мы пили спешно, но много. Он кланяется и передает Вам привет.
— Одна вещь меня беспокоит: я почти совсем лишился сна — бог знает, надолго ли; — не скажу, чтоб от горести; были у меня и больше горести, а я спал крепко и хорошо; — нет, я не знаю: тайное сознание, что я кончу жизнь ничтожным человеком, меня мучит.
— Прощайте, — пишите мне, чем поминаете Вы меня? — Обещаю Вам, что не все мои письма, будут такие; теперь я болтаю вздор, потому что натощак. — Прощайте;
член Вашей bande joyeuse
М.Ю. Utkin
Р. S. Целую Ваши нежные ручки, и прошу Вас от меня отнести поклон всем моим друзьям, коих все меньше, а если Вы не в Москве, то мысленно.
Прощайте.