«Для меня мир обрушился, я что должна сделать?» Трусова выговорилась на Первом канале
Саша Трусова, похоже, уладила разногласия с Первым каналом (помните историю с сорванной нашивкой?) и пришла в подкаст к Максиму Транькову.
Поговорили про истерику в Пекине, олимпийский командник, звездную болезнь и планы на возвращение.
Макар Игнатов, конечно, тоже появился.
Спорт сделал так, что Трусова в работе никогда не довольна собой
– Большой спорт научил всегда быть недовольной тем, что я делаю. Я никогда не бываю удовлетворена своей работой, никогда. Я всегда знаю, что могло быть лучше. Скорее всего, это не очень хорошо, но я не умею себя хвалить.
Особенно это проявляется сейчас, когда я перестала жить с родителями, вся моя деятельность стала только на мне, и я понимаю, что это моя ответственность. Мне всегда кажется, что я где-то недоработала.
– Подожди, ты сделала пять четверных на Олимпиаде – и ты все равно себя за это журила?
– Нет, это как цель, она выполнена, и я этому рада. После Олимпиады я находилась в таком состоянии, что себя ни в коем случае не ругала. Жила с тем, что я одну цель достигла, а другую нет. Хотя я думала, что одно к другому приведет.
Моя работа теперь делится на разные виды деятельности, и я все равно считаю, что где-то не так сделала, могла лучше. Это касается только работы.
– Приведи пример.
– Из последнего. Четыре шоу было за выходные – «Русалочка». Три я откатала чисто, с каскадами 3-3, с тройными лутцами, все нормально – поддержки, полеты, с шоу я не выхожу, постоянно на льду. И в одном из шоу – третьем – я упала с тройного флипа. Я была себя готова убить за это. Я никак, я не имею права, я не могу – какие-то такие моменты.
Часто пересматриваю рекламу, которую снимала. Или какие-то кружочки в соцсетях, вижу свои ошибки в речи – считаю, что я могла лучше.
Трусова пересматривает свои прокаты, даже из детства: «Ностальгия, в такие моменты можно заплакать»
– Как ты сейчас оцениваешь свой легендарный прокат на Олимпиаде?
– Хорошо. Да, хорошо, конечно.
– Пересматривала?
– Много раз. Мне бывает грустно, я могу посмотреть все прокаты – от самого детства до Олимпиады. У всех людей такое бывает, мне кажется, особенно у женщин.
– Тебе это поднимает настроение?
– Да нет, наоборот – ностальгия. Мне кажется, в такие моменты можно посмотреть, чтобы заплакать.
– Может, ты просто хочешь вернуться на соревнования?
– Иногда хочу. Наверное, я уже никогда не смогу быть не спортсменкой. Поэтому я всегда буду думать: а вот, могла бы выступать.
– Ты относишься к тому типу спортсменов, которые после окончания карьеры не могут перестать тренироваться. Я вот, когда выиграл Олимпиаду, для меня было: все, я всю жизнь тренировался. Чтобы я еще раз переступил через себя? Да никогда в жизни.
– Может, потому что ты выиграл? Я не могу сказать, что мне всегда прямо нравится тренироваться. Это тяжело, пока готовилась к прокатам, у меня все части тела болели. Я понимаю, насколько мне раньше было проще что-то делать. Я знаю, что делать, чтобы прийти в хорошую форму, и насколько это повредит здоровью. Из этого я делаю выбор – выступать мне или нет, тренироваться или нет.
Но я не могу не тренироваться – это точно. Если не на льду, то занимаюсь ОФП, хореографией.
– Потому что ты не выиграла все, что хотела?
– Не знаю. Мне не нравится просто сидеть дома.
«Ненавижу этот спорт» в Пекине – эмоции, в тот момент действительно ненавидела
– С какими чувствами вспоминаешь Олимпиаду сегодня?
– Не могу сказать, что с плохими или хорошими. С нейтральными. Было классно, я была на Олимпиаде. Иногда вспоминаются хорошие моменты, иногда плохие.
– Ты же знаешь, что вспоминается больше всего помимо четверных? Твои эмоции после произвольной. Тоже пересматриваешь?
– Было время, когда пересматривала специально. Сейчас нет. Зачем? И так много видео с этой нарезкой.
– Ты понимала в тот момент, что тебя снимают? Или ты считаешь, что такое не нужно снимать?
– В тот момент мне было все равно абсолютно на все. А выйти некуда было. Я сначала пыталась уйти под трибуну, но меня заставили выйти на награждение. Я пыталась максимально уйти, но это было невозможно.
– Помнишь, что несколько человек уговаривали тебя пойти на награждение?
– Помню, конечно. И видео прекрасно все показывает, даже если бы я не помнила. Думаю, любой человек, который находился когда-то в таком состоянии, поймет: в тот момент ничего внешнее не волнует тебя.
– Все сказанное – это эмоции? Или ты действительно так считаешь, ненавидишь спорт, знаешь, что кто-то что-то знал? Все то, что ты кричала.
– Ненавижу спорт…
Мне подруга сказала как-то: ее очень пугало, что я могу на что-то сказать «ненавижу». И потом, когда она поняла, что для меня слово «ненавижу», у нее все сразу встало на места. Для меня это не такое значение – просто в данный момент я это ненавижу. Это, наверное, больше на эмоциях. А знал-не знал… Я точно знать ничего не могу, я ничего никогда не слышала.
– В тот момент виноваты были все вокруг.
– Да, для меня мир обрушился. Я что должна сделать в этот момент? «Второе место, как классно, я очень ждала этого момента». Ну нет же.
– Неужели золотая олимпийская медаль так делит напополам жизнь?
– В моем случае да. Для меня не существует других медалей. Я не считаю, что что-то заняла и чего-то добилась. Для меня есть одна медаль – золотая, а остальное не медаль.
Мне кажется, что много у кого так. Остальные турниры, которые проходят раз в год, для меня были не так важны. А Олимпиада – я понимала, что она, возможно, один раз в жизни. Я готовилась именно к ней, именно там хотела выиграть. А то, что идет каждый год – я знала, что у меня есть возможность каждый год.
Если будет с шанс с Олимпиадой-2026, какого тренера выберет Саша?
– Если у русских спортсменок будет возможность поехать на Олимпиаду и мне скажут, что есть шанс, тогда я готова тренироваться, работать и пытаться отобраться.
– То есть готова вернуться к тренировочному режиму, который был раньше, и еще раз пройти этот путь?
– Это на самом деле несложно. Я, когда готовилась к прокатам-2024, делала по количеству тренировок больше. Мне казалось, что надо еще поставить тренировки. Хотя я думала, что буду проблемы, что я не тренировалась два года в режиме спортсмена. Думала, это будет тяжело – но на самом деле нет.
Тяжело, что здоровье не то. И что вдруг что, у меня болит все.
– А для чего тебе было это все? Возвращение, постановки.
– Интересно, постановки у меня были, мне их ставили к прошлому сезону. До прошлого у меня была травма бедра, два месяца я особо не могла ходить. В шоу выступала с одним дупелем, потому что было очень больно.
Травмировалась на сборах, поэтому у меня была короткая, произвольную не успели поставить. Потом в ноябре поставили произвольную. Программы у меня были, все хорошо получалось после отдыха, я с Макаром все равно всегда на тренировках.
Евгений Викторович давно разрешил мне ходить на любые тренировки. Так же, как и Этери Георгиевна. В принципе, мне все разрешили пользоваться всеми своими условиями. Почему бы мне не тренироваться?
– Уникальная ситуация.
– Был момент очень смешной: утром я была на тренировке у Евгения Викторовича, вечером у Этери Георгиевны. И никому из них это не говорила. Но все догадываются.
Я ко всем хорошо отношусь. И не считаю переход от тренера к тренеру предательством. Я прекрасно отношусь к любому тренеру.
– Нас допускают до Олимпиады-2026, Саше Трусовой нужно пройти отбор – какой тренерский штаб ты выберешь?
– Тот, который предложит лучшие условия. Будет видно. Условия это не только катки и специалисты, а еще человеческое отношение, прислушивание к моему состоянию. Я уже взрослая, знаю, что мне надо. И уж точно в жизни не скажу, что у меня что-то болит, если это не так.
Про олимпийский командник: «Я что, могу оспорить чье-то решение? Меня это давно не волнует»
– Как ты узнала, что тебя не будет в командном турнире на Олимпиаде?
– В день перед короткой, потом в день перед произвольной – не заранее. В интернете увидела список, мне никто ничего не говорил.
– Никто не подошел: девчат, мы оставляем все как есть. А ты ждала решения?
– Ну, конечно. Я всегда была готова, даже если мне за день скажут. Или скажут ночью, а мне утром кататься. Была всегда готова, каждый день была готова все делать, как только туда приехали.
– Тебе важно было участие?
– Да, конечно. Повторюсь, это, возможно, один раз в жизни, и я хотела как можно больше раз оказаться на олимпийском льду.
– Это стало для тебя трагедией?
– В день произвольной программы и я, и Аня откатали чисто произвольную на тренировке.
«Ну что, вместе поплачем?» Самый тяжелый момент в жизни Щербаковой – на Олимпиаде в Пекине
– Вы этой тренировкой хотели доказать федерации на что способны?
– Не знаю. Наверное, просто я была настроена катать произвольную и этот настрой остался. Не то чтобы я хотела доказать. А смысл доказывать, когда другой уже выступает в этот момент, а ты на тренировке?
– Ты считаешь справедливым такое решение?
– Не знаю. А что, я могу оспорить чье-то решение? Нет.
– Можешь.
– Просто зачем? Оно уже прошло. Меня это не волнует уже, я не то что не люблю копаться в прошлом – меня это давно уже не волнует.
Будет в моей жизни Олимпиада – надеюсь, я поучаствую в команднике. Да, я хочу. И хотела, и хочу поучаствовать в командном турнире.
Ого, Саша признает – у нее была звездная болезнь
– Ты одна из, если не самая узнаваемая спортсменка России. Как ты относишься к такому вниманию? Мешает ли оно тебе или ты наоборот от этого получаешь удовольствие?
– Не мешает, точно, я привыкла. В принципе, за мной следят с 13 лет. Узнавали, даже когда не было рыжих волос. Сейчас просто узнать легче, потому что у меня длинные рыжие волосы. Не мешает, не устаю. Все хорошо, нравится.
– Я видел, как это сложно в туре Этери Туберидзе. Тебя ждет несколько сотен девчонок, и всем уделить внимание невозможно. Но ты пыталась кому-то, кто там в первых рядах, всегда уделить внимание. Но мы видели, как многие из них, просто не получив заветную фотографию или автограф, уходили в слезах.
– Я стараюсь, как ты сказал, уделять внимание, насколько я это могу. Иногда нельзя из-за безопасности. Нельзя подходить, потому что могут упасть, там, дети, или затолкать. То, что плачут... Я по максимуму стараюсь. Я же не могу осчастливить всех фанатов, к сожалению.
– Тебе льстит такое внимание? Такая любовь?
– Нет, конечно, мне очень приятно. И стараюсь эту любовь им отдавать тоже свою. Насколько это получается, насколько есть возможность.
– Тебе льстит, что твою фамилию упоминают чаще, например, чем твоих соперниц?
– Иногда это уже смешно, честно говоря, когда какие-то выходят статьи. Самая вот моя любимая – что Трусова поцеловала Игнатова в эфире Первого канала. На прокатах было. Просто одна статья такая. Я уже думаю: ну мне, наверное, нельзя целовать мужа.
– Мне кажется, здесь ключевое слово – «в эфире Первого канала».
– Ну, видимо, да. Вы просто не любите фамилию Трусова. Как только я сменила фамилию, все наладилось.
– Популярность, которая на тебя свалилась, и ты в ней живешь, у тебя никогда не было звездной болезни?
– Я думаю, что ни один человек никогда в момент того, когда у него звездная болезнь, не скажет, что «да, это так». Я уверена в этом, что человек сам не признается. Но сейчас считаю, что нет.
А была ли? Считаю, что да, но надеюсь, что она не очень сильно выражалась. Но была, и я считаю, что это было в 16 лет, когда я перешла от Этери к Евгению Викторовичу, и в тот момент я каталась с детьми. Просто у него не было взрослых спортсменов моего возраста, и были дети, которые у него тренировались. Им на тот момент было максимум лет 11.
– И Алена Косторная.
– Ну, мы в одной группе не катались. Алена, во-первых, пришла позже, а во-вторых, она каталась в другой группе. Мы катались все одного возраста, плюс-минус. И тут ты приходишь, там дети, которые не понимают, куда ты едешь, не понимают, что ты прыгаешь четверной. Не понимают, насколько это сложно и что надо делать в этот момент. Конечно, я начинала очень злиться.
И многие рассказывали и рассказывают иногда в интервью даже сейчас, что когда я проезжала на четверной, они выпрыгивали за борт. Это реально так, потому что настолько они мешали, что я не могла прыгать четверные.
И в какой-то момент я реально говорила, что если я еду, вы должны или прижаться, или уйти куда-то, потому что я не могу прыгать. И они реально выпрыгивали за борт. Я считаю, что в этом, наверное, была звездная болезнь, что я, может быть, могла бы как-то это объяснить более спокойно, а я достаточно… напористо, я так говорила.
Как познакомилась с Игнатовым? Макар специально не подкатывал
В этот момент в подкаст ворвался муж Саши – Макар Игнатов.
– Ребят, вы сейчас вместе тренируетесь в Академии Плющенко. Это сразу был такой план? Тренироваться вместе.
Игнатов: Явно такого плана не было. Я изначально раздумывал о том, чтобы переходить в другую группу еще до начала наших отношений с Сашей. Потом все наложилось одно на другое, и в целом очень даже удачно получилось, мне кажется. И обстановку сменить, и к жене переехать.
– Вы помните вообще, где вы познакомились?
Игнатов: На прыжковом турнире. Да, это был самый первый год. Нас поставили: мальчики против девочек. Сказали: ну, соревнуйтесь с ними.
Трусова: Ну, мы, в принципе, встречались и виделись на разных соревнованиях. Просто так, наверное, чтобы поговорить.
– Тогда искра уже пробежала? Когда уже дружеские отношения перешли во что-то большее?
Трусова: Мы выступаем давно в одних и тех же шоу – Евгения Викторовича Плющенко и Яны Александровны Рудковской. Катали сначала «Русалочку», потом «Снегурочку», а затем сразу в Баку уезжали. И приехали как раз мальчики с чемпионата России на репетиции. Ну и все, мы в компании сидели.
– И тут Макар такой, хоп – начал проявлять знаки внимания.
Игнатов: Я не то чтобы прямо оказывал знаки внимания. Осознанно никогда не подкатывал к кому-либо когда-либо в своей жизни. Это происходит неосознанно и само собой. Я не подходил со словами: «Извините, а вашей маме зять не нужен?»
– Нет, ну конфетно-букетного периода не было?
Игнатов: Он постоянно продолжается. Конфетно-букетный период, он всегда.
Трусова: Ох. Да-да-да.
– Понятно, что мы внутри фигурного катания уже что-то замечали, знали, но вы как будто не афишировали свои отношения до момента предложения руки и сердца.
Трусова: Не афишировали и не скрывали.
Игнатов: Мы не прятались, не было такого, что мы ходили только по темным переулкам, чтобы не дай бог нас кто-то вместе не увидел. Я и приезжал в Москву к Саше в любую свободную минуту.
– Смотрите, у вас было три месяца отношений или больше до предложения?
Игнатов: До предложения практически полгода.
Трусова: Четыре с половиной месяца.
– Ну, то есть прошло 4-5 месяцев после того, как вы начали встречаться, и ты твердо решил, что это та самая? Просто Саша всегда говорила, что она настроена только на серьезные отношения, что если парень готов создать семью...
Игнатов: В целом, я это, ну, как бы знаю. Я знал, что ей нужно. Поэтому я для себя какие-то выводы сделал и в моменте понял: а почему бы и нет? Что меня может останавливать?
То есть и внутренних сомнений не было. Я даже отцу позвонил. Старший брат мой женился прошлой осенью. Примерно год назад. И я говорю: а если у тебя младший сын тоже женится, ты как? Он: не знаю, ну, нормально. Говорю: ну, отлично все. Ладно, давай, пока.
Саша и Макар хотят детей и вместе выгуливают пять собак
– Сейчас ваши семьи друг с другом общаются, мама, папа?
Игнатов: Сомневаюсь.
Трусова: Мне кажется, нет. На свадьбе общались.
Игнатов: Они немножко параллельно друг к другу идут.
– И внуков пока нет, да? Поэтому сложно соединиться. Между прочим, когда мы с Сашей разговаривали, она не только говорила о серьезных намерениях по поводу своих парней, она еще сказала: вообще, я хочу детей. И не одного. Как ты к этому относишься?
Игнатов: Абсолютно спокойно, положительно.
– Ты готов стать отцом?
Игнатов: Я не вижу в этом сверхъестественного и сильно страшного, потому что, когда я родился, мой старший брат, и у родителей было абсолютно другое время, и было им очень тяжело. И то, что есть у нас сейчас с Сашей, это не что-то неподъемное, что невозможно. Поэтому это абсолютно реально и в какой-то момент это будет.
Трусова: Только у нас расходится мнение, кто кого хочет первым. Я хочу девочку, а Макар – мальчика.
Игнатов: Девочка – это очень страшно. Нет, это классно. Но представляете, в какой-то момент она вырастет. И это страшно. И как ее отпустить куда-то еще, кому-то другому доверить?
– Как вам вообще семейная жизнь? И, может быть, у вас какие-то споры по бытовым вопросам возникают?
Игнатов: Определенно возникают какие-то. Потому что довольно сложно двум людям с разными привычками ужиться, синхронизироваться. На это нужно время и желание.
– Саша, а где собаки твои?
Трусова: С нами живут, пять.
– Пять собак живут с вами в квартире? А кто с ними гуляет?
Трусова: Вдвоем гуляем утром и вечером с четырьмя собаками. Тинку я не вывожу гулять, она не любит.
– То есть это такой совместный еще соединяющий вас…
Трусова: Да, мы обычно гуляем с закрытыми глазами и дрожа, потому что холодно и хочется спать.
Игнатов: В целом, это бывает весело.
– Ну, вы два больших спортсмена, и как-то ваш спортивный характер проявляется в семейной жизни? Неуступчивость?
Игнатов: Ну да.
– Желание всегда быть первым, доминировать: это мое одеяло.
Игнатов: С одеялом все нормально. Мне всегда жарко, ей всегда холодно. Все одеяло ей. Какие-то вещи, понятно, вызывают споры. Перетягивания одеяла нету в бытовых вещах.
Мы стараемся договариваться. Она любит проснуться пораньше. Не то что любит, она просто просыпается раньше и раньше засыпает. А у меня 11, и я такой: блин, вот она жизнь. Вот как классно вообще жить, как классно существовать. И Саша такая: а я все, я спать.
– То есть вы сова и жаворонок, которые живут вместе?
Трусова: У меня просто привычка, у меня всегда режим был. В спорте я ложилась в 10 вечера.
– А как вы тогда совмещаете свои графики? Ты тренируешься в спорте, прям серьезно. Саша, понятно, что тоже максимально отдает этому время. Если вы так по-разному ложитесь спать, по-разному встаете.
Игнатов: Не, ну мы встаем-то примерно одинаково. Просто с утра мне тяжело. У меня утро – это… Открыть глаза, куда-то встать, пойти. Часа через полтора я разойдусь, и нормально. Вечером я более активный.
Трусова: Я в выходной научилась спать. Мой рекорд до 11:45. Обычно выходной я дольше, чем до 9 утра, не спала.
Игнатов хочет, чтобы Трусова вернулась в спорт. Реально ли?
– Вы до сих пор не были в медовом месяце?
Трусова: Да.
– Планируете? Когда? Куда?
Игнатов: В конце сезона, потому что сейчас сложно найти столь продолжительный период времени, чтобы остаться безо льда. Хотелось бы посетить не одно место.
Когда в спорте находишься плотно, сложно взять и выбрать целый месяц. На две недели хотя бы.
Трусова: Нет, я хочу месяц. Не знаю, сколько получится, но я хочу месяц. Не помню, когда я отдыхала месяц. Мне кажется, что последний раз я отдыхала больше трех недель в 6 или 7 лет.
– Макар, жена зарабатывает больше тебя?
Игнатов: Да.
– И как ты к этому относишься?
Игнатов: Нормально отношусь.
– А как вы семейным бюджетом управляете?
Игнатов: Мы, видимо, недостаточно финансово грамотные, чтобы прям создавать бюджет, все планировать, все распределять, но как-то, не знаю, вместе, кто-то что-то тут оплатил. Нету разграничивания финансов: так, молоко ты покупаешь, а яйца я.
– Вот если вы вместе пришли в ресторан, кто счет оплачивает?
Игнатов: Я, конечно.
– Вас вообще не раздражает такой пристальный интерес к вашей личной жизни?
Трусова: Я привыкла.
Игнатов: Я спокойно к этому отношусь.
– Ну, Саша, понятно, у нее уже опыт, что она как под микроскопом, а ты окунулся в эту звездную, скажем так, жизнь.
Игнатов: Я никогда к этому особо не стремился. Я не могу сказать, что я сильные изменения ощущаю.
***
– Макар, ты бы хотел, чтобы Саша вернулась к соревнованиям?
Игнатов: Честно? Я – да.
Трусова: Первый раз слышу.
Игнатов: Мне первый раз задали такой конкретный вопрос. Я никогда не стал бы ее к этому склонять и заставлять говорить, что, блин, тебе надо соревноваться. Но если она захочет, я никак не буду против, потому что мне кажется, это классная история с тем, что она покаталась три месяца, восстановила лутц. В какой-то момент она стабильно, практически хорошо исполняла его на тренировках.
Понятно, что для того, чтобы привести его в такое состояние, чтобы на стартах уже делать, это немножко другое. Но за три месяца она сумела это сделать. И что было бы, если бы она еще три месяца покаталась? Мне было бы очень интересно посмотреть, как она смогла бы это все реализовать.
Трусова: Да посмотрите еще, посмотрите все.
Возвращение Трусовой все-таки не состоится? В ее графике – только шоу
Кажется, я потерял Сашу Трусову. Что с ней не так?
Фото: РИА Новости/Александр Вильф, Рамиль Ситдиков; Raniero Corbelletti/AFLO, YUTAKA/AFLO SPORT/Global Look Press; Фото: instagram.com/avtrusova