Алексей Поникаровский: «Я уже вычеркнул год карьеры из-за прошлого локаута. Не хочу повторить»
На маршрутке от Речного вокзала
- В Москве вы добирались из аэропорта столько же, сколько летели из Донецка. Там такие пробки нельзя представить?
– Нет. Но мне было интересно посмотреть Москву: что нового, какие дороги. Мы проезжали по моим знакомым местам.
- Что изменилось?
– Помню, когда я уезжал из Москвы, Ленинградка была немного другая. Там парк располагался посередине. А сейчас – это сплошная дорога. Убрали все, закатали асфальтом. Это меня удивило. Понимаю, насколько много там машин.
- Ностальгия была?
– Да. Проезжали мимо Химок. А сколько мы раньше там ездили на маршрутном автобусе от Речного вокзала до базы в Новогорске… Помню, тогда у нас в «Динамо» был очень жесткий график. Зарядки каждый день, двух-трехразовые тренировки. Мы, молодые, катались со второй командой, потом выходили с первой. Когда все уезжали, была еще вечерняя тренировка. Так провел несколько сезонов.
- От поездки в НХЛ вас отговаривали?
– Было много разговоров: «Ты должен побыть здесь еще, пооббиться…». Я ведь не так много матчей при Билялетдинове провел, когда «Динамо» выиграло золото. Сломал ногу, долго восстанавливался, потом пробивался в состав. Но после сезона почувствовал, что надо уезжать за океан.
«Саня, ты что так клюшки отпилил?..»
- Могильный вас впечатлил? Вот Суглобова в Нью-Джерси – очень.
– Да. Могильный – мастер своего дела. Я его видел выходящим на раскатку в новых коньках. Прямо перед игрой он их пробовал. Они ему чем-то не нравились, возвращался в раздевалку, снимал их, выбрасывал и надевал вообще другие коньки. Не той же серии, даже не той же модели. То есть мог поменять «Bauer» на CCM и выйти играть. Представляете, в новых коньках. Ему это не мешало.
- Врана рассказывал, что когда Могильного опустили в АХЛ, он ходил и улыбался, хотя был уже в почтенном для хоккея возрасте…
– Саша всегда был веселым, позитивным. Я его хорошо знаю, мы дружили семьями. Он крестный одного из моих детей. На тот момент, когда Могильного отправили в АХЛ, в Нью-Джерси, по-моему, был перебор по деньгам. Им надо было что-то решать, чтобы освободить место в потолке зарплат. Не думаю, что это было желание Могильного.
- Так он в АХЛ и на выезд с командой отказывался ехать: «У меня спина болит, я не поеду в автобусе».
– У него еще со времен выступления за «Торонто» были проблемы со спиной. Я сам покатался в автобусах в АХЛ, прочувствовал переезды по 14-16 часов. Если бы Могильный совершал эти поездки, то потом бы все равно играть не мог – спина бы просто отказывала.
У него даже клюшки всегда были отпилены – одна или две короче, а другие – длиннее. Я его спрашивал: «Саня, что ты так клюшки-то отпилил?.. Разных размеров». Он говорил: «Ну, когда спина у меня лучше себя чувствует, я беру – покороче, а когда – плохо, то – длиннее, чтобы не сгибаться далеко». Но у него был такой талант, что он мог сыграть любой клюшкой и в любых коньках.
- Кто вас еще удивлял из тех, с кем поиграли?
– Например, Сидни Кросби. Тот очень суеверный. Постоянно ходит в одной и той же кепке. И день игровой у него расписан – что и как нужно делать до матча, в какой последовательности, как он должен зайти в раздевалку, куда сначала подойти.
«Паспорт больше не теряй»
– Антропов уже в «Динамо» был неряхой? Или в «Торонто» изменился? Я про видео.
– Мы снимали это как шутку. Называется The Odd couple. Показывали по TSN. По сюжету я аккуратный, а Антропов якобы все разбрасывает. Но это неправда. Хотя видео вроде получилось ничего.
- Забавно, в американском стиле.
–Это была идея корреспондента. Мы много играли с Колей, дружили, всегда вместе были. И на самом деле мы не такие разные. Коля, в принципе, опрятный. В видео просто все было по сценарию.
- Но, наверняка, в жизни реальные, веселые случаи происходили.
– В прошлом году в Нью-Джерси. Ребята подстроили все на мой день рождения. Договорились с репортерами, чтобы те меня позвали. Залили все полотенце бритвенной пеной. Подкрались ко мне сзади, в то время как я стоял, вроде бы давал интервью. Влепили все в лицо. Мне забило ноздри, глаза. Начало все щипать. Потом долго пытался все это вымыть.
- В Детройте так не делают. Там, если кто-то забыл шапку, как рассказывал Дацюк, ее забирают и отдают уже летом.
– Это надо еще помнить, чтобы через столько времени отдать. У нас если кто-то телефон потерял, могут взять, подержать, проучить. Или паспорт. Кому-то не отдавали вплоть до того, когда мы уже заходили в самолет. Парень уже не знал, что делать, когда к нему подходили: «Держи документ, больше не теряй».
«How are you, how are you» по 10 раз
- Вы легко вписались в американский стиль жизни?
– Язык у меня был слабоват. Но в Торонто было много русских. Можно сказать, за океаном уже привыкли, что ребята из России приезжают – и толком не говорят по-английски.
Я сначала не мог понять. Пришел на каток, там ходит кто-то из обслуживающего персонала и каждый раз, когда тебя видит, говорит «How are you», «How are you». Может встретить тебя раз десять в течение трех часов и все равно скажет. У нас ведь всегда было принято – прийти и пожать руку. А там это «How are you»… Я думал: «Почему он у меня постоянно спрашивает? Я-то в порядке, но зачем произносить?».
- Вы все-таки отвечали?
– Я кивал: «Fine», «good», «good», «fine». Когда уже пожил там, понял, что они это делают автоматически. Но в Америке и в плане хоккея, экипировки и других и мелочей все отточено.
«…Пытался остановить машину – не останавливались»
- Экипировка приходит раньше, а у нас же приходится ждать клюшки?
– Там чартер так же, как и здесь. Но разница в том, что мы приезжаем к нему прямо с игры. Формой занимаются специальные люди, они ее загружают, мы этого даже не видим. А когда прилетаем в другой город, если нам надо проходить таможню, то там тоже обо всем уже договорено. Таможенники заходят на борт самолета, проверяют у всех паспорта, когда мы выходим. Это занимает 15 минут. Здесь же мы должны сами разгружать баулы, носить их с собой. Регистрироваться на рейс…
- Американцы рассказывали, как в аэропорту Киева украинские авиалинии привезли пассажиров, посадили в самолет. А потом сказали всем выйти: «Это не ваш самолет». Перепутали.
– Даже интересно. Хотя меня не удивляет. Но когда я, например, прилетел в Донецк, то порадовался: там построен новый аэропорт, здания отремонтированы, дороги сделаны. Единственное, я заметил, в Донецке частники не останавливаются. Было немного странно, потому что в первый или второй день я пытался на улице остановить машину, но даже пустые такси, которое проезжали мимо, не останавливались. Потом я понял, что они ехали на вызов.
- И вы что? Пешком шли?
– Позвонил своему давнишнему другу, с которым играл еще в «Динамо». Мы приехали вместе в Москву, когда нам было 15 лет. Сейчас Виталий Люткевич играет в Донецке во второй команде, не попал в первую. Я ему набрал и спросил: «Что-то не пойму, как с машинами разобраться…». Он говорит: «Подойди к какому-нибудь кафе, посмотри, где ты стоишь, потом набери такси». И прислал мне смс с номером.
- Культура вождения вас не удивляет?
– Но я-то ее знал давно. Как говорится: «У кого машина быстрее, тот и главный». В Канаде и Америке так не водят. Там, в основном, все стараются стоять строго в своих линиях и все. И пробки никто не объезжает по тротуарам.
«У нас все нормально»
- Шуплера как охарактеризуете?
– Хороший специалист. И человек коммуникабельный. Всегда подойдет, поговорит с тобой. Что интересно, он разговаривает на всех языках.
- А его понимают? Насколько знаю, на собраниях всегда весело, потому что игроки не могут разобрать, что он хочет.
– Иногда. Но те, кто разговаривают по-английски, могут объяснить. Поэтому я всегда спрашиваю ребят, если они что-то не поняли, пытаюсь им перевести.
- То есть вы проигрываете не потому, что не понимаете тренера?
– Нет. У нас нет такой проблемы. Ребята пытаются работать максимально эффективно, по установке тренера, так, как он нам объясняет. В игре всегда могут присутствовать вариации, но общей картинки все стараются придерживаться.
- А в чем тогда причины неудач?
– Ну почему. неудач?Я считаю, что у нас все нормально. Просто некоторые матчи мы проигрывали в одну шайбу, не могли забить. В этом была проблема. Иногда пропускали гол на последних минутах. Игра должна была завершиться хотя бы овертаймом, но мы допускали ошибку, где-то была недоработка, и нам забивали.
Кредо Нью-Джерси
- С трудом представляю Шуплера сердитым.
– Нет, почему, он бывает очень жестким. Не знаю ни одного тренера, который ходил бы и улыбался. В НХЛ тренеры вообще подходили, били бачки с «Гаторейдом», напитки переворачивались и разливались по всей раздевалке. Я видел, как летали планшетки, мусорные бачки. Тренеры бросали фломастеры в доску, они разлетались на щепки. Так что это нормально, рабочая обстановка.
- В игроков не бросали?
– Нет. Тренер мог только сказать: «Тебе надо добавлять в защите, твоя ошибка была…»
- Лу Ламорелло говорил одному игроку, что тот выглядит как бездомный: «Пусть побреется немедленно»...
– Когда я был в Нью-Джерси, я брился практически каждый день. Лу хочет, чтобы команда всегда была опрятна, всегда хорошо выглядела, чтобы ни у кого не было сильно длинных волос. Все должны быть подстрижены и выбриты. Я так понял, это его кредо. Только в плей-офф – как хочешь. Я, например, не брился. Мои дети все время говорили, что у меня большая борода и надо ее сбрить. Никогда не видели меня таким.
- Финал для вас стал разочарованием?
– Конечно. Но для меня – это хороший опыт. Я никогда еще не доходил так далеко. Было важно почувствовать атмосферу, дух. И вообще понять, какая должна быть команда, чтобы дойти до финала.
- Какая?
– Слаженная, настроенная. У нас все четыре пятерки могли забить. Никто не смотрел только на лидеров команды, не пытался возложить весь груз на Ковальчука или Паризе. Удача должна быть, хороший вратарь. И контроль вне льда, чтобы ничего не отвлекало. Мы перед каждой серией смотрели наши голы, какие-нибудь хорошие моменты. Нам делали подборку под музыку. Это помогало психологически.
«Бом! – Мартин выбил ее обратно»
- Как Бродо в этом плей-офф шайбу другой стороной щитка отбил…
– Да-да. Это мы, по-моему, с «Рейнджерс» играли. Там уже были пустые ворота, человек бросал – просто ковырнул шайбу через него и через защитника. Мартин поднял щиток сзади, согнул ногу в колене и: «Бом!» Выбил ее обратно. Это просто надо родиться и быть таким. Человеку сорок лет, и он играет на таком уровне, с такой самоотдачей. Ты чувствуешь энергию от него постоянно. Опыт и уверенность Мартина окрыляет всех остальных.
Мы знали, что какой бы счет ни был, он всегда может остановить важный бросок. Помочь команде, вытащить. Он тем самым давал нам понять: «Ребята, вот, я здесь отрабатываю, давайте, помогите». Была обоюдная поддержка.
И даже на тренировках. Ты выезжаешь на него с броском, Бродер тебе кричит: «Пони! Ну давай, давай, забей!..» Тебя это еще больше заводит. И когда ты ему забрасываешь шайбу, кричишь в ответ: «А-а-а-а!».
- Гашек был уникальным, потому что у него была отличная реакция. А у Бродера?
– Мартин играет еще в старом стиле. Старается не садиться раньше времени, стоять на ногах. Сейчас в основном все голкиперы пытаются сесть, закрыть нижнюю часть ворот щитками. Сделать себя «большим» в рамке. А Мартин никогда этим особо не отличался. Он вратарь, который реагирует на ситуацию. Может и прыгнуть, как голкипер в футболе.
- Ковальчук стал лучше играть в обороне, когда перешел в «Нью-Джерси», потому что у команды такой стиль игры или есть какие-то тонкости в подготовке?
– «Нью-Джерси» всегда этим отличался, сколько я играю в лиге. Когда они взяли Илью, они знали, что он может забивать, с техникой у него все в порядке. Но в то же время, когда он туда попал, волей-неволей он понял, что там стиль игры такой – ты должен уделять внимание обороне. Но и в атаке, я думаю, он не был ущемлен. Да, в «Атланте» он забивал по 50 голов, а здесь он забивает 30. Но и 30 в «Нью-Джерси» – то же самое, что в другой команде 50.
- А вам было комфортно?
– Да. Я всегда был двусторонним игроком, который и в обороне, и в нападении может что-то сделать. Я себя не позиционировал как какую-то большую звезду.
Вычеркнуть год
- Стив Нэш сказал «В мире профессионального спорта нет места настоящей верности». Вы поменяли много команд.
– Понимаете, это бизнес. Не всегда все зависит от тебя. Когда меня обменяли в первый раз, моим приоритетом все-таки оставалось «Торонто». Но клуб получил за меня первый раунд драфта и еще одного защитника. Сейчас я понимаю, что к таким вещам надо относиться спокойно, а на тот момент было тяжело.
- Так вы сейчас в «Виннипеге» вновь будете с Антроповым.
– Да. Мы уже обсуждали. Я с ним разговаривал перед тем, как подписать контракт. Коля позвонил мне: «Ну что ты там? Решаешь потихоньку?» – «Да». Он: «Давай, приезжай. Поиграем, как в старые добрые времена…». Поболтали с ним, я расспросил про обстановку, какие ребята. Естественно, задел был на то, чтобы мы опять играли с ним вместе, так же как и в Торонто. После этого у меня не было колебаний.
- Вы ждете окончания локаута?
– В подсознании – да. Все-таки тяжело, когда ты один. У меня семья там, дети в школе. Трудно в психологическом плане, скучаешь. Переезды оставляют отпечаток. Но в то же время, это работа и так надо. И это временно.
Я уже прошел это в 2004. Но тогда мне было 24 года. И я не то, что не задумывался, но относился так: «А, локаут и локаут». Но надеялся, до последнего ждал, что он закончится. В итоге же – сезон отменили. Сейчас, когда ты стал старше, уже понимаешь, что тебе отведены годы, чтобы поиграть, что потом уже чисто физически будет трудно, и осознаешь, что каждый потерянный сезон – это вычеркнутый из карьеры год. Я уже один вычеркнул в 2004 году. В плане НХЛ. Не хотелось бы повторить в этом.
P.S. Напоследок Алексей уточнил:
– Интервью будет размещено на Sport.ru?
- На SportS, – поправляю.
– Это латышская версия? У них же обычно добавляют окончания «s», – засмеялся Поникаровский.
Фото: Елена Руско