Евгений Башкиров: «Мой совет любому российскому футболисту - не нужно бояться. Нужно пробовать и пытаться развиваться.»

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Евгений Башкиров известен не только тем, что он один из немногих российских футболистов, кто играет в Европе. Многие помнят и другие его таланты, в частности, увлечение музыкой. В этом интервью он рассказал нам:

• Почему не удалось сыграть за основу «Зенита» и как время с главной командой помогло ему
• Что круче сериала «Король и шут» и как он зажигал на рок-концертах
• Как уехал играть в Польшу и какие планы на ближайшее футбольное будущее

Футбол и никакой журналистики

- Вспомни, как ты пришёл в СШОР «Зенит»? Какие были ощущения и ожидания?

- Я точно помню, что футболом я занялся, когда мы переехали в Невский район. Мы проезжали как-то поле Невского завода. И потом я там тренировался, где-то две недели. После этого меня перетащили на Пролетарскую, в ней я месяца три играл в формате мини-футбола. Там были две команды старше. И в итоге мы проиграли «Смене» со счётом 1:16 и после этого моя бабушка сказала, что больше никогда меня на их стадион не повезёт. И после этого же, отец с мамой решили, что нужно ставить себе более серьёзные задачи. Они же и отвели меня к Сергею Ивановичу Романову в СДЮШОР «Зенит». Тогда школа носила именно такое название. Я помню, что на мне была футболка «Манчестер Юнайтед», юбилейная, которую мне отец привёз. Тогда никаких камер не было и не было возможности посмотреть, что и как я там делал, мне было ближе к восьми. Была целая куча детей, кто бегал с мячиками. Сергей Иванович уже в тот момент всех проверял на технику ведения мяча. Было много упражнений с этим элементом футбола и классическая история – передачи в скамейку. Всегда эти деревянные скамейки, которые, кажется, там остались с момента основания ДСИ «Зенит». Я был не очень хорош в этом элементе. Сергей Иванович потом меня долго переучивал иначе ставить голеностоп. Родители меня привели именно к нему. Состав у нас менялся в 13-14 лет, но со многими мы очень хорошо дружили буквально с первого дня в школе и до выпуска были в команде.

- Был ли у тебя момент, когда ты сам или родители склонялись к тому, что можно выбрать не футбол, а что-то другое?

- Думаю, ты знаком с моей мамой и понимаешь, что она такого вообще никогда в жизни произнести не могла. У неё другая реальность, другие интенции и побуждения. А отец, как мне кажется, всегда был спокоен в этом смысле. Он радовался, что есть занятие, которое приносит мне удовольствие. Они всегда ездили на турниры, и для них это тоже было интересное времяпрепровождение с другими родителями. Они, кажется, дружат ещё крепче, чем та наша команда. Потому что игроки разъезжаются, а родители находятся в одном городе. Даже если они в других местах, они всё равно встречаются. У них таких возможностей больше, чем у нас. Ведь нас футбольная судьба перетянула в разные места. А затем, Всеволод Моисеевич Блох, являвшийся моим ментором предподписания и моих предвыпускных лет, вообще никаких сомнений не имел. У него не было другого варианта, как протащить меня дальше, дать мне возможность подписать профессиональный контракт и наделить свободой выбора самому. Он очень хотел, чтобы у меня были возможности. Это очень логично. Я поступал в ВУЗ. И это не был вопрос выбора. Для меня всегда футбол был на первом месте. Моя мама хотела, чтобы я стал профессиональным футболистом. Нет, вернее сказать, что сначала она хотела, чтобы я стал гимнастом. Но раз уж мы выбрали футбол, то уже стать футболистом.

- Ты очень творческий человек и ты учился на журналиста. Тем более, ты даже стажировался на одном из петербургских телеканалов.

- Это была практика. Причём самая смешная за все мои практики. Я брал интервью сам у себя и записывал синхрон после тренировки, в которой сам же принимал участие. Там суета была такая. А интерес к журналистике, оглядываясь назад, он произрастал из двух вещей: Первое, это то, что родители, в большей степени отец, продавил подключение тарелки НТВ+ у нас дома. И я смотрел очень много футбола. Мне кажется, в то время это было доступно не всем. Ведь в основном футбол показывали только по обычному НТВ, но его было немного. А на «плюсе» его было настоящее море. Каждый день можно было смотреть лигу за лигой, многие главные комментаторы были именно там. Постоянные обзоры и матчи. И мне очень нравилось, как комментировал Маслаченко. Я его слушал и аудиально пропитывался духом комментирования. То есть можно говорить, что меня привлекало именно это, а не спортивная журналистика. Потом уже, чтобы не соврать, лет в 15-16, когда 87-й год СШОРа готовился к Чемпионату России в лагере под Петербургом, мы тоже были там. Там были только наш возраст и они. И старшие парни две недели работали без мячей! Вы можете представить, что это такое? И в тот приезд в лагерь, мама мне подарила мне кассетный плейер Panasonic с возможностью записи. И у нас вечером, после ужина всегда было своё время, когда мы могли повозиться с мячом. Кстати, тоже такой нюанс жизни футболиста в спортивном лагере. Помимо тренировок, не знаю, конечно, как сейчас, но всегда после ужина ты можешь хоть два часа бегать по зелёному полю с мячом. Его кстати, собственноручно подстригал Михаил Алексеевич Лохов. В общем, в это время к нам приходил 87-й год с мячами поработать. А я за ними бегал с диктофоном и брал интервью: как им без мячей тренироваться, как они готовятся к чемпионату России. Потом это переросло в то, что парни стали к нам заходить вечером в номера. Тот же Молокоедов, Ермаков, Миша Кержаков. Они спрашивали, есть ли что поесть, потому что у них была очень строгая диета. А нам родители передавали печенье и мы с ними делились. Представьте их жизнь: тренировки без мячей, во-вторых они на жесточайшей диете. У меня до сих пор где-то есть кассета, как Михаил Кержаков рассказывает о своих впечатлениях от лагеря и от того, как они готовятся.

И мне кажется, что вышла такая комбинация, что мне было интересно брать такие сквозные такие гонзо-интервью у людей, которых я знаю. А затем мама направила. Она понимала, что из меня никакой следователь точным наукам. В школе я, кажется, на логорифмах сломался, а физика была первым уроком, когда у нас в СШОР «Зенит» были занятия по акробатике. Поэтому я точные науки пропустил. А если говорить серьезно, то мама говорила так: «У тебя есть спортивная направленность, подумай о факультете журналистики». И мне действительно на тот момент комментирование было намного интереснее, чем весь широкий спектр журналистского ремесла и творчества. Что впоследствии изменилось, но не помешало мне поступить на журфак.

- А что за лагерь был? «Авроровец»?

- Нет, это был ДОЛ «Маяк». Он потом сгорел. Мы в этот момент были на турнире в Тирасполе и я очень хорошо запомнил эту новость. Сергей Иванович Романов собрал нас. Мы думали, что нас ждёт установка на игру, а он сообщил, что лагерь сгорел. Поэтому мы больше туда не поедем. Потом мы в том же посёлке перебрались в другое место. Но на поля ходили те же. Так что были кроссы по асфальту.

- Твой переход в «Зенит» поддержала мама и Сергей Иванович радовался. Плюс перешла почти вся команда. Насколько это было комфортно или наоборот было волнение?

- Всегда волнение присутствует. Даже несмотря на то, что многие тогда перешли из СШОРа в «Зенит», и ты знаешь ребят старше, парней из «Смены», всё равно было какое-то волнение. Мне в этом смысле помог очень сильно Всеволод Моисеевич Блох. Он говорил, что всё идёт как нужно, своим чередом. Хотя многих ребят подписывали раньше. Парни начинали в дубле, когда команду тренировал Алексей Александрович Стрепетов. Волнение было, потому что это первый профессиональный контракт, хотелось идти и развиваться вместе с ребятами. Кажется, на тот момент я не думал, что это что-то первое. Мне просто хотелось играть вместе с парнями. Я смотрел и думал: «Ну вот они в этой команде. Почему я не с ними?». И, конечно, хотелось попасть в главную команду «Зенита». Я очень хотел в этот клуб. При этом, как оказалось, были и другие варианты. После в Казани мне сказал один тренер, что он в те годы работал с дублем «Рубина» и очень хотел меня видеть у себя. Он даже подходил на одном из турниров к Евгению Наумовичу Шейнину. Но он сказал, что они сами во всём разберутся.

- Вспомни чемпионство в молодёжке «Зенита». Я правильно помню, что ты с кубком вбежал сквозь оцепление к болельщикам.

- Мне кажется, мы все тогда бежали к болельщикам.

- Я был на трибуне МСА «Петровский» тогда. Я запомнил, что первым был именно ты.

- Я пересматривал эту игру во время карантина в Польше. Мне её нашёл мой друг. Она там идёт чуть ли не с разминки и заканчивается забегами к болельщикам. Там была такая эйфория и чувство счастья, что я просто помню, что мы бегали, носились, прыгали всей командой, на животах прокатывались. Это очень запоминающийся день в плане эмоционального слияния с болельщиками. Тогда фанатов на последних турах было очень много. Казалось, что я уже на каком-то другом уровне играю, очень серьёзном. Вот, «Петровский» рядом, но малая арена звучит не тише и, как будто, даже громче.

А чемпионство было для нас экстраординарным событием. И даже если учесть, что задачи у Анатолия Викторовича Давыдова всегда стояли только самые высокие. Для него кроме первого места никакого другого не существовало. И уже в конце сезона мы играли без него. Анатолий Викторович перешёл в главную команду, а с нами работал Ларионов. И были интересные двоякие ощущения. С одной стороны – турнир, где мы можем занять первое место. А с другой – всё, как-то, слишком спокойно шло. Даже несмотря на то, что были ничейные результаты. С той же «Москвой», кажется, на выезде. Было просто такое, что нужно побеждать. У «Рубина» и «Терека». Тогда, кстати, ещё сообщали во время игр результаты параллельных матчей. И был момент, что мы во время игры узнали, что «Спартак» проигрывает на выезде. Оставалось два тура и у нас зародилось ощущение, что нужно побеждать, выходить на «Спартак» и выигрывать. Мне кажется, с игроками того состава мы все поддерживаем общение.

«Зенит» и все-все-все

- Почему ты не сыграл ни одного матча за основной «Зенит»? Были разговоры о травмах.

- Тогда задам встречный вопрос. А какие травмы у меня были?

- Активно ходили слухи, что у тебя травма крестов. И даже не одна.

- Нет, у меня никогда не было травмы крестообразных связок. Не буду ничего говорить со своей стороны. Можно просто посмотреть, сколько я пропускал игры в тех сезонах, когда я играл. У меня было только два отрезка карьеры, когда я действительно пропускал матчи из-за повреждений. Одно из них было в 2011-м году и я восстановился. А через десять лет был рецидив. Но это не крестообразные связки. Это все мои знаковые и неприятные события в плане моей игровой карьеры. Поэтому, если вернуться назад, то травмы не были причиной. Я думаю, что тот факт, что я не дебютировал в «Зените» это стечение многих обстоятельств. Прежде всего, моя собственная готовность к тем соревнованиям, которые тогда были. Если вспомнить состав команды в то время, то становится понятно, что конкуренция с игроками сборной России – это очень серьёзный челлендж. На это нужно собственное мастерство и вера тех или иных людей, которые принимают решения. Мне кажется, в любом футбольном клубе именно так всё и работает. Когда я восстановился от повреждения, я провёл больше шести месяцев с основой «Зенита». Это, наверное, было лучшее время в моей жизни. Я получил очень много знаний, веру в себя, изменил подход к тренировкам. Безмерно благодарю тренерский штаб Лучано Спаллетти за это время. Как будто тогда было что-то большее. Я узнал, что процесс намного важнее результата. Так что, к сожалению, я не сыграл в футболке «Зенита» ни на «Петровском», ни уж тем более на новом стадионе. Зато сыграл на «Петровском» в составе другой команды. И это тоже неплохо, на самом деле.

- Насколько для тебя обидно, что не получилось с «Зенитом»?

- Можно сравнить, то время, которое я провёл с главной командой, с моим обучением в университете. Не сказать, что я провёл в учебном заведении больше 60-70% времени. Всё же, большую часть заданий я делал в индивидуальном порядке. Но при этом я был частью большого студенческого комьюнити СПбГУ. То время, которое я провёл в «Зените», мне казалось, оно стало очень важным, и я стал частью этой команды. Да, мне не удалось дебютировать за «Зенит». К сожалению, всё ограничилось несколькими разминками. На «Петровском», на стадионе «Насьональ» на Мадейре, и на стадионе «Кубань». Мне кажется, мечта любого петербургского мальчика – сыграть за «Зенит». Это простой ответ на всё.

- После в твоей карьере были три российских клуба – «Томь», «Крылья советов» и «Рубин». Можно ли сказать, что один из этих клубов больше близок тебе? Или каждый из них занимает по кусочку твоего сердца?

- Безусловно, каждый. Любой футбольный клуб держится на людях. И в каждой из команд я был окружён прекрасными людьми. С частью из них я до сих пор поддерживаю связь. Безусловно, я наблюдаю за этими командами. У меня есть друзья, которые работают в этих клубах. Кроме «Томска», конечно же. Который злополучно постигла участь банкротства. Если говорить о «Рубине», то это всё ещё свежо. И там до сих пор много моих знакомых и друзей. Казанцы мне очень сильно помогли с моим восстановлением. И я им за это безмерно благодарен. В «Крыльях» тоже много ребят работает. Тем более там есть особые воспоминания о сезоне, который был перед Чемпионатом мира. Сезон, очень разный. С Франком Веркаутерном, иностранным специалистом, с Андреем Тихоновым, с Миодрагом Божовичем. С ними были разные форматы работы. Если говорить иронично, то я шёл по нисходящей. В Томске я провёл три с половиной года, в Самаре – чуть меньше трёх. А в Казани всего полтора. Но по факту это три очень длинные и интересные жизни.

Звуки музыки Башкира

- Все знают про твои таланты. Что можешь спеть, сам сыграть. У тебя есть свой собственный небольшой канал про музыку в телеграме, который называется «zvykibashkira». Было ли такое, что ты становился звездой вечеринок в командах? Многие ли партнёры по команде разделяли твои музыкальные вкусы?

- Я не думаю, что я очень талантлив. Я, правильнее говорить, усидчив и усерден во всех сферах жизни. Мне свойственна любознательность. Я открыт к жизни и люблю открывать различные её грани, повороты. Но, если говорить про шутовство площадного искусства. Я, например, провёл своему лучшему другу свадьбу. Я был семь часов с микрофоном. Все остальные тоже меня стараются поддерживать.

- Этот друг – футболист?

- В душе он точно футболист! Я скажу так, он не профессиональный футболист, но очень большой игрок. А если говорить иронично, то во всех командах были ребята, которые поддерживают творческие, ироничные вещи. Я уже много раз рассказывал, что Ренат Сабитов и Никита Баженов вместе со мной в театры ходили. И на гитаре играли, и вместе музыку слушали нетривиальную. Я никогда не забуду, как я встретил день рождения в квартире Баженова, прослушивая винил. У него их было 2 – «Pink Floyd» - «The Dark Side of the Moon» и «Мумий Тролль» - «Морская». А если говорить про Самару, можно спросить ребят, кто был со мной, когда я играл. Каждый мог зайти на базе и послушать живую музыку в моей комнате. Мы многое пытались создавать. Да и вообще, в «Крыльях» меня много вовлекали и не в командные мероприятия. Я там ходил на КВН, и стихи читали, в местный театр. Я познакомился с прекрасным другом Ильёй. Он играл на «Пикнике Афиши» в составе группы «Bajinda Behind The Enemy Lines». Мы до сих пор с ним поддерживаем связь и он изредка помогает мне сводить микстейпы дома и доводить их до качественного звучания. В Казани было так много всего. Ваня Бодылевский очень много придумывал для команды. Он придумывал много интересных и нетривиальных вещей. Рома снимал отличные сюжеты. Мне кажется, в каждом составе, в каждой команде есть интересный цикл не только сезона, но и жизни. Найдутся люди, которые вдохновят на творчество.

- У тебя в телеграм-канале я наткнулся на альбом группы «Пилот» - «Рыба, крот и свинья». А что ты ещё из петербургского рока слушал?

- Советую смотреть не бегло за моим каналом. Это, всё-таки, лонгрид. Там можно следить за путешествием в пространстве и по музыкальным направлениям. Они же очень разные. Плюс есть очень редкие находки, которые сливаются с быто описанием. А пост к альбому группы «Пилот» был написан к юбилею альбома. «Рыба, крот и свинья» это первый выезд на электричке в Рощино. Я слушаю его в CD-проигрывателе. Тогда MP3 ещё не было. Мы едем на выезд со всем классом, и Сергей Иванович Романов отпустил меня на один день. Я участвовал во flash-мероприятиях школьных. Это лишний раз демонстрирует, что от детского тренера исходило желание пестовать различные не футбольные проявления и социализацию детей. Это, на мой взгляд, очень важно в перспективе для понимания и конструирования личности.

А если говорить про отечественный рок, то я расскажу несколько историй. У меня отец слушал SKA-музыку, Бориса Гребенщикова, группу «Кино». В последствии, «Наше Радио» вошло в мою жизнь, когда я часто оставался у своего одноклассника. Он, кстати, эмигрировал в Канаду. Его квартира была напротив школы и его проигрыватель, двойка кассетная с радио, сломался. Я не знаю, он на него воду разлил или были другие технические дефекты. У него радиоволна застыла на 104 FM. И приходилось очень много слушать отечественной рок-музыки. И таким образом как-то плавно я оказался на всех концертах панк-групп в клубе «Орландина» на Петроградке. Начиная от «Distemper», «Наива», «Тараканов» и до локальных групп. И тексты Ильи «Чёрта» Кнабенгофа очень плотно оседали во мне. Их творчество очень нравилось мне до определенного момента. Скажем так, до ментального и лирического перекосов. Свои лимиты группа «Пилот» исчерпала, кажется, в 2006-м. Кстати, тот самый одноклассник жил в здании, где находился RED CLUB, известная в Петербурге площадка. Там постоянно выступали «Spitfire», «SKA JAZZ Review». Ну и один из моих любимейших концертов был концерт группы «Король и Шут» в «Юбилейном». Для меня это знаковое событие. Да и вообще, в Петербурге была очень интересная новая сцена выходящая за рамки андерграунда, появлялось очень много групп, за которыми было интересно следить. Я ходил очень часто на концерты группы «Billy’s Band». Каждое 14-е февраля они выступали в клубе «Пятница» и билеты стоили по 100 рублей. Я очень любил творчество Тома Уэйтса, а Билли Новик пытался делать что-то в его стиле, даже выпуская альбом «Being Tom Waits». Мы в школе группу пытались создать с Сергеем Костиным. Мы даже играли на репетиционных точках на «Балтийской». Это было место, которое держал дядя нашего одноклассника. Он разрешал нам приходить бесплатно и репетировать. Венцом нашего творчества должен был стать отчетный концерт на выпускном, но мы не дошли до этого. Сейчас за меня отдувается сестра. Она в театральном и музыкальном мире.

- Раз ты был на концерте группы «Король и шут» и, видимо, тащился от этой группы. Расскажи, а ты смотрел сериал про группу? Какое впечатление он произвёл?

- Я посмотрел первую серию. И даже не хочу обсуждать это.

- Настолько плох оказался сериал?

- Нет, просто это не очень сочетается с тем, что мне хотелось бы смотреть. Мне кажется, есть просто личные истории. Лучший сериал про группу «Король и Шут» - все интервью Горшка с Князем начиная с 1996-го года по 2003-й год. И концерт в «Лужниках». Презентация альбома «Жаль нет ружья». А сам сериал… Любопытно было за этим наблюдать. Тем более, там играет однокурсница моей сестры. Но я не уделил этому должного внимания и, наверное, не буду.

Польский путь

- У тебя, если мне память не изменяет, три сезона в Польше. Как ты оказался там и насколько быстро тебя приняли болельщики? Я знаю, что изначально тебе писали что-то в стиле: «Мы тебе не рады, но ты приехал играть за нас. Так что окей, давай».

- Так можно сказать про любую команду. Некоторые болельщики действительно не хотят тебя видеть, но окей, давай. (улыбается) Я, в целом, хотел уехать в Европу играть как можно раньше. Но маятник качнулся в другую сторону в связи с различными моими решениями, вещами, на которые я никак не мог влиять. Все сезоны были хороши, но возможностей уехать с каждым годом становилось меньше. А здесь так совпало, что у меня было желание попробовать вырваться из российского футбола и попробовать себя в Европе. Мне позвонил мой друг и сказал, что есть агент, который ищет полузащитника в польский клуб. Я согласился попробовать. Я слабо представлял город и саму лигу. Можно сказать, что я видел только матчи Легии и Леха в еврокубках. Плюс были товарищеские игры против «Краковии» и гданьской «Лехии». Может, были ещё товарищеские игры, но большего я сказать об этом чемпионате ничего не мог. Я понимал, что после Чемпионата Европы осталась инфраструктура и лига всё равно любопытная. А Польша мне казалась точкой соприкосновения с теми странами, где мне всегда приятно находится – это Германия и Чехия. И я практически не размышлял об этом предложении. Был ещё один важный фактор, который сыграл свою роль. Мне дали номер тренера и мы поговорили, зачем я еду, зачем я нужен. Сезон был в разгаре. И он мне объяснил, почему у них уходил игрок, зачем ему нужен был игрок с моими качествами. Через день я попрощался с парнями в Казани и потом уже полетел в Германию, на машине доехал до Люблина, прошёл медосмотр, а ещё через день – играл в старте.  Вот так молниеносно я оказался в Польше, чему очень рад.

- Какой запоминающийся матч или момент был в играх за «Заглембе» и насколько ты проникся духом страны и города? Удалось себя почувствовать поляком?

- Я полностью интегрировался, на мой взгляд. Я выучил язык на хорошем базовом уровне, чтобы давать интервью на польском, разговаривать, изъясняться. В этом смысле, очень помог ковидный год. У меня было достаточно времени, чтобы кроме совершенствования своей физической формы, тратить его на изучения местной культуры, языка, общения с поляками. Запоминающихся моментов было много. Ведь сезоны были разные, тренеры тоже. Но самый-самый, это первый матч, когда у нас было дерби со «Шлёнском» дома. Это была огненная игра. В Польше, в Люблине, кажется, до сих пор действуют ограничения на приезд болельщиков с того времени. Потому что они, вроде, сожгли что-то в городе. Это был очень ответственный момент. И мы выиграли. Было очень круто и приятно вовлечься сразу же. С учётом того, что я людей по именам только вчера узнал. Было много интересных и хороших матчей. Понятно, что игры на больших стадионах с той же краковской «Вислой» на их арене, это незабываемые эмоции. Даже несмотря на то, что мы проиграли. Но матч был интересным – мы не забили пенальти в первые же десять минут. Было занимательно наблюдать за тем, как развивается лига, как в ней растут молодые футболисты. Смотреть на другие команды. Быть частью сообщества. Медийно лига обращала внимание на те или иные события. И если посмотреть страничку Экстраклассы в соцсетях, тот сезон, где я набегал на карточку FIFA, публикации со мной сохранены. Я себя чувствовал очень комфортно в этом турнире и в этой стране. Что сказать, если на Чемпионате мира в Катаре я смотрел матч Саудовской Аравии и Польши я смотрел вместе с делегацией поляков, которые приехали на эту игру. Я чувствовал себя на своём месте.

Если вспоминать другие матчи, ну, например, когда я забил два! Таких матчей в моей жизни, наверное, было всего 2. Против «Короны» в Польше и против дубля «Динамо» на малой арене «Петровского».

- Ты понимаешь мемы на польском? Тебя смешит это? Они сейчас очень популярны.

- Да, любые мемы это смешно. На любом языке.

- Какой твой любимый?

- Мои любимые мемы делали мои друзья, когда я в Томске играл. У меня есть целая подборка. Вот они все – мои любимые. Их делали в стиле демотиваторов.

Суоми и перспективы

- Как ты оказался в Финляндии? Это был какой-то новый сюжет или всё вышло как с Польшей?

- Нет, история была не такая. В текущий момент намного сложнее менять место. Это был период очень тяжелых личных и карьерных исканий. Мой переезд в Финляндию это очень долгая история, но давай попробуем сократить. Long story short. Очень много людей в этом принимало участие, и я многим благодарен во всех смыслах. Я вёл переговоры с разными командами в разных точках планеты. И качественно, мне было важно приехать сюда. Я собственноручно отправлял запросы ещё прошлым летом. Но оказаться в Финляндии оказалось делом шанса. Отправной точкой, как мне кажется, стал небезызвестный тебе вратарь Дмитрий Чудакин. Он сейчас работает в Катаре. Мы с ним там встретились, и он вызвался помочь мне найти контакты в Финляндии. У него получилось, мне позвонили и предложили приехать в другую команду. Мне выслали приглашение, чтобы приехать и провести переговоры. Они не увенчались успехом, и я оказался в Ваасе. После определенного времени, переговоров и нескольких товарищеских игр, доказав, что после паузы я нахожусь в хорошей форме, я провёл переговоры со спортивным директором команды и подписал контракт с клубом ВПС.

- Какие задачи ты ставишь перед собой, и какие задачи стоят перед тобой и клубом ВПС?

- Это довольно сложный вопрос. Как спортсмен, как бы это наивно не звучало, я думал, что лимитов никаких не существует, независимо от места, в котором ты находишься. Я сейчас играю в чемпионате Финляндии в клубе из города Вааса. И в этом турнире есть 4 места, чтобы команды могли претендовать на участие в квалификационных раундах Еврокубков. Мне очень хочется пробиться в них. Это задача на сезон. Более глобальная цель – передавать опыт тем или иным молодым футболистам, которые тут играют, быть полезным как личность, на поле, так и вне его. Устроить свой быт, чуть выдохнуть. Чуть выдохнуть и начать изучать финский язык, а со временем, и я уверен, что моя супруга на это очень повлияет, изучать шведский язык. Очень много путей, которые неопробованны и много дорог, которые открыты. Футбола сейчас очень много и это прекрасно. Карьера моя продолжается. С клубом ВПС, можно сказать, ещё только первый пар мы ощутили. Нужно сыграть и пол сезона, и целый сезон и посмотреть на результаты. Какими они будут – хорошими или плохими. Не зря я упомянул по поводу знаний, которые я получил в штабе Лучано Спаллетти в «Зените». Процесс очень много значит. Я пытаюсь продолжать этот процесс. Будет ли у меня возможность сыграть где-то ещё – прекрасно. Останусь ли я в этой команде или чемпионате – отлично. Главное, чтобы я был по-футбольному полезен, по-человечески у меня и моей семьи была насыщенная жизнь. Я перестал строить глобальные планы. Сейчас важно играть.

- Ты бы хотел стать тренером? Или об этом рано думать?

- Об этом не рано думать. В Финляндии все только и делают, что тренируют. Даже будучи игроками. Нет, я не хотел бы стать тренером, но есть позиции в футбольных структурах, в которых я мог бы себя реализовать. Я попытаюсь приобрести дополнительные знания, которые помогут мне попробовать себя реализовать и в этом амплуа. Мне хочется закончить ту или иную магистерскую программу, которую я не завершил в Петербурге, потому что уехал в Томск.

- Если бы у тебя была возможность через несколько лет вернуться в Петербург и найти себя в структуре СШОР «Зенит», на какой позиции ты хотел бы оказаться и хотел бы вообще?

- В ближайшие годы у меня несколько другие интенции. А по поводу школы любых клубов, это определяется уровнем и категориями того, в чём ты можешь быть полезен.

- Ты человек, который поиграл в Европе и продолжаешь там выступать, что бы ты посоветовал молодым футболистам? Стараться играть в России или уезжать туда, куда есть возможность и, пусть не в самых комфортных условиях, но развивать себя там?

- С точки зрения футбола – уезжать и играть в футбол. Мой случай, в том числе, надеюсь, кого-то сможет вдохновить. Каждый, конечно, принимает решения исходя из своих собственных возможностей. Ясно, что европейский футбол наиболее привлекателен. Но к нему есть пути различного рода. Ключевой момент, который можно посоветовать любому футболисту – не нужно бояться. Нужно пробовать и пытаться развиваться.

Фото из личного архива Евгения Башкирова, ФК «Зенит, ФК «Заглембе» и ФК ВПС.