Обращение Энтони Ричардсона к тренерам и генменеджерам перед драфтом

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Квотербек «Флориды» Энтони Ричардсон — настоящий атлет. Никто не знает, насколько высоко его выберут на ближайшем драфте, поскольку «сырой» талант и фантастический потенциал соседствует с проблемами в точности передач. В апреле Ричардсон написал открытое письмо в адрес тренеров и генменеджеров.

Уважаемые тренеры и генеральные менеджеры,

Я знаю, что церемония драфта много для вас значит, и, конечно, она много значит для меня и моей семьи. Услышать со сцены собственную фамилию будет чем-то особенным. Дело не только в футболе. Меняется вся жизнь.

Поэтому, прежде, чем всё состоится, я бы хотел воспользоваться последней возможностью рассказать о себе. Если вы захотите сделать на меня ставку, я бы хотел пояснить, через что прошёл, и почему играю в футбол.

Начать надо с моего дяди Танки. Если бы не он, я бы сейчас не писал это письмо. В детстве, которое я провёл в Майами, он говорил маме, чтобы она беспокоилась только о моих школьных отметках, а мне — чтобы я не переживал о футбольных делах, он обо всём позаботится. И он не шутил. Вообще он был тот ещё комик, всегда травил шуточки и заставлял людей смеяться. Но когда дело касалось футбола, как же он был серьёзен! Это была его страсть. Помню, как ребёнком расстраивался каждый раз, когда бросал перехват. Когда я дарил мяч сопернику и готовился к следующему розыгрышу, он говорил: «Перестань плакать, Энт, что ты как маленький» Он не хотел, чтобы я терял уверенность. Но, да, футбол играл важную роль в наших отношениях. Помню, как мы бросали мяч на улице перед бабушкиным домом, когда жили в Майами-Гарденс (но только не на газоне перед домом, потому что бабушка бы этого не потерпела).

Когда я был в шестом классе, мы переехали в Гейнсвилл. Прошёл где-то год, и как-то раз мама сказала мне, что дядя попал в больницу, и его не стало. Я не хотел в это верить и проплакал весь день. Ушёл человек, познакомивший меня с футболом. Ушёл навсегда. Тогда у меня в голове щёлкнуло: теперь я просто обязан преуспеть. Я знаю, что он наблюдает за мной сверху, и хотя он уже не может меня подталкивать вперёд, это и не требуется. Я сам себя подталкиваю. В тот момент я пообещал себе сделать всё, что в моих силах, чтобы попасть в НФЛ.

Знаю, вам всем интересно, готов ли я стать частью профессиональной команды. Вокруг постоянно говорят, что НФЛ не колледж. Другой уровень. Там больше психологии. Тебе ничего не преподнесут на блюдечке. Готов сказать прямо сейчас: я готов. При всём уважении, тут меня ничем не удивишь — всё как в жизни. Кто не работает, тот не ест. Мне это хорошо известно.

Мы практически всю жизнь жили втроём — я, мой младший брат Кори и мама. В детстве мне часто чего-то не хватало, понимаете? Порой было нечего есть. Не хватало одежды, а ту, что была, приходилось стирать в раковине. Квартира у нас была та ещё. Но моей маме всегда приходилось вкалывать. Она не причитала, не жаловалась. Просто делала то, что должна была. Скажу так: может, я и не посетил столько футбольных лагерей, как другие пацаны на моей позиции, но ни у кого не было такой мамы. Не всем довелось в жизни выучить уроки так, как мне — наблюдая за ней. И я рад, что жизнь сложилась именно так, как задумал Бог, ведь она сделала меня таким, какой я есть. Жизнь сделала меня другим. Я по-другому вижу и по-другому действую. Я не хотел, чтобы мама продолжала бороться за выживание, и чтобы братишка провёл детство, как я.

Меня вырастил футбол. Через эту игру я выучил все жизненные уроки. В футбольных командах мне довелось учиться у людей и найти наставников, ведь отца я практически не видел. Я стольким вещам научился у школьных тренеров — честное слово, даже в среднем звене и у тренеров из детских лиг. Они учили не только игре. Они учили тому, как важно образование, как важно прикладывать максимум усилий, находить общий язык с людьми... Всё это сделало футбол ещё более значимым. Это уже не просто вид спорта. Это часть меня.

Мне невероятно повезло работать с тренером Малленом во Флориде. Многие знают его как специалиста по квотербекам, и это правда. Он дал мне понимание, как важно разбираться во всех аспектах игры, а не просто хорошо играть на поле. Раздавать мячи может каждый. Но чтобы подготовиться к НФЛ, квотербек должен научиться понимать разные игровые ситуации. В любой момент времени надо отдавать себе отчёт в том, что происходит и сколько осталось времени. И это лишь один из аспектов. Надо знать соперника, схемы прикрытий, комплекты блицов, станты в линии. Фактически я понял, как много знаний надо приложить к хорошим футбольным инстинктам.

В середине первого курса для меня вдруг всё щёлкнуло. Мне очень помогло наблюдение за игрой Кайла Траска. Например, если знаешь нападение как свои пять пальцев, то куда проще вскрыть недостатки чужой защиты. Просто надо разучить тенденции их игры и использовать их в свою пользу. Кайл знал все комбинации, все маршруты. И в какой-то момент я понял — ага, вот почему он так легко разбирает защиту. Когда я увидел, как запросто он общается с тренером Малленом, что он знает почти столько же, тогда я понял, почему он так хорош. И я попытался внедрить эти элементы в свою игру, добавив что-то от себя.

В студенческой карьере я особенно горжусь тем, как повзрослел и сколько всего про себя понял. Одно из моих главных преимуществ — умение приспосабливаться. Я знаю, что способен вложить большое количество сил и времени, чтобы прибавить в чём-то. И во Флориде то, что могло стать проблемой, превратилось в достижение. Каждый год у меня был новый позиционный тренер, и мне за полгода нужно было разучить новое нападение. И хотя я не всегда получал желаемый результат, я постоянно искал решения и вносил корректировки, никогда не сдавался. Я плыл по течению и адаптировался. Тренеры Маллен, О'Хара, Нейпьер — каждый из них привносил что-то своё — они по-разному преподавали, обладали разной философией, владели разной терминологией — всё это позволило расширить мои знания об игре вообще и о моей позиции в частности.

И, да, может я и не обращаю внимание на всё, что говорят вокруг, но критику воспринимаю. Знаю, на какие нюансы обращают внимание. Люди задаются вопросом, могу ли я поправить точность передач. Говорят, что я не умею бросать короткие. Много всего говорят. Могу лишь ответить: посмотрите, как я пашу. С мячом в руках я способен на всё, но главное, что никто не обгонит меня по работоспособности и желанию стать лучше. Идёт ли речь о работе ног, точности, механике бросков, изучению защит — о чём угодно. Всегда есть куда расти, на этом я и сосредоточен. Я зайду на базу клуба и буду работать без устали. Я всё поставлю на карту. Иначе моя семья просто пожертвовала всем просто так.

Моя семья... Я обязан ей всем. Забавно, когда я был маленьким, то во время долгих поездок на машине мама брала у меня интервью, как будто на пресс-конференции. Я спрашивал: «Зачем мы это делаем?» Она отвечала: «Когда-нибудь пригодится». И сейчас, оглядываясь вокруг, я благодарен за то, что она верила в меня. Друзьям, с которыми мы тусовались с четвёртого-пятого класса — они никогда от меня не отворачивались и всегда говорили мне всё, как есть — им я тоже обязан. Наставники и группа поддержки — все знают, через что я прошёл, какой была моя жизнь и что значит следующий шаг.

Там, откуда я родом, каждый пацан, что играет в футбол, мечтает попасть в НФЛ. И я тоже жил этой мечтой. Мы с дядей делили эту мечту с тех пор, как он впервые подарил мне детский мяч. Поэтому я хочу выжать максимум из представившейся возможности и стать примером для тех, кто проживает то же, что прожил я. Я хочу показать им, что они могут добиться в жизни всего. Дело не только в моём пути.

Всем тренерам и генменеджерам, читающим это письмо: увидимся на драфте. Если вы озвучите имя Энтони Ричардсон, то — обещаю — не пожалеете.

Оригинал материала: The Players' Tribune