Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День тридцать девятый
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
- День первый
- День второй
- День третий
- День четвертый
- День пятый
- День шестой
- День седьмой
- День восьмой
- День девятый
- День десятый
- День одиннадцатый
- День двенадцатый
- День тринадцатый
- День четырнадцатый
- День пятнадцатый
- День шестнадцатый
- День семнадцатый
- День восемнадцатый
- День тридцать третий
- День тридцать четвертый
- День тридцать пятый
- День тридцать шестой
- День тридцать седьмой
- День тридцать восьмой
- День тридцать девятый
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Снова наступила суббота, и снова субботняя вонь; пот и грязь, мазь и жир; пар и мыло, канализация и шампунь. Сомнение и страх. Сомнение и страх. Сомнение и страх —
«Некоторые говорят, что дело в их менеджере. Некоторые говорят, что дело в тебе...»
Я знаю, что никто не хочет играть за меня. Натягивать футболку за меня. Надевать бутсы за меня. Идти дальше по этому туннелю. Выходить на это поле ради меня —
«Некоторые говорят, что дело в их менеджере. Некоторые говорят, что дело в тебе...»
Не Харви или Стюарт. Не Рини или Мэйдели. Не Черри или Йорат. Не Хантер или Маккуин. Не Джордан или Джонс. Не Купер или Лоример. Не Бейтс или Греи. Не Джайлс или Бремнер. Не Аллан Кларк или Дункан Маккензи. Не даже Джон Макговерн или Джон О'Хара. Не нынче. В эту субботу —
Суббота, 7 сентября 1974 года.
Под их ногами и под их трибуной, через их двери и огибая их углы, я держусь подальше от их раздевалки, я держусь подальше от их зала заседаний; дальше по коридорам я остаюсь запертым в своем кабинете с моими декоративными животными и моими фотографиями птиц, наливаю напитки и зажигаю сигареты, слушаю их шаги, слушаю их голоса —
«Некоторые говорят, что дело в их менеджере. Некоторые говорят, что дело в тебе...»
Я наливаю еще один напиток и закуриваю еще одну сигарету; еще один напиток, еще одну сигарету; еще один напиток, еще одну сигарету. Снова шаги и голоса, стук в дверь, скрежет замка —
— Босс, — зовет Джимми. — Босс, игроки ждут вас в раздевалке.
— Для чего, черт возьми? — я отвечаю. — Чтобы шептаться и бормотать за моей чертовой спиной? Игнорировать и, мать твою, издеваться надо мной? Строить заговоры и...
— Они просто хотят знать, кто играет, — говорит Джимми. — Вот и все, босс.
— Харви. Рини. Черри. Макговерн. Маккуин. Хантер. Лоример. Кларк. О'Хара. Джайлз и Мэйдели, — говорю я ему. — С Йоратом на скамейке запасных.
— Значит, вы не спуститесь? — спрашивает он. — Даже на пару слов?
— Не сегодня, — я отвечаю ему. — Увидимся там...
Звук шагов Джимми отступает и отдается эхом дальше по коридору и огибая угол; отступает, отдается эхом и прячется среди звука тысяч других пар ног, поднимающихся на свои места, занимающих свои места для решающего сражения, этой финальной выставки —
«Ты здесь, Брайан? Ты все еще здесь?»
Я допиваю свой напиток и тушу сигарету. Я отпираю дверь и открываю ее. Я закрываю и снова запираю ее. Я иду дальше по коридору, огибаю угол, мимо раздевалки и дальше в туннель. Команды уже вышли на поле. Я выхожу на свет и на стадион. В тишину. Я направляюсь к тренерскому мостику. К той скамейке. К тому сиденью. В этой тишине —
«Как же нам жить, Брайан? Как же нам жить?»
26 450 йоркширских зомби на «Элланд Роуд» сегодня молчат. 26 450 йоркширских зомби молчат, пока какая-нибудь большая черная гребаная собака не рявкнет: «Отвали, Клаф! Ты не чертов Дон и, мать твою, никогда им не будешь».
* * *
Прошлым вечером «Дерби Каунти» был обыгран «Сандерлендом». Обыгран хет-триком Вика Халома. Обыгран со счетом 0:3 и выбит из Кубка лиги. «Дерби» играл не особенно плохо, «Дерби» играл не особенно хорошо; но разница между «Дерби» и «Сандерлендом», согласно прессе, заключалась в том, что «Сандерленд» выполнял все, о чем просил их менеджер —
Гуляйте по воде! Бегите сквозь огонь!
Все, о чем их просил Боб чертов Стоко, они ловили каждое его слово, они жили каждым его словом, точно так же, как это делала твоя команда, как это делали твои парни —
Но «Дерби Каунти» не стал бы делать то, о чем их просил Дейв Маккей. «Дерби Каунти» не цепляется за каждое слово Дейва Маккея. Они вообще не будут слушать Дейва Маккея —
Теперь «Дерби Каунти» не будет играть дома против «Ливерпуля» в следующем раунде —
На прессу это не произвело впечатления. Болельщики не впечатлены —
«Верните взад Клафи! Верните взад Клафи! Верните взад Клафи!»
Но сегодня утром ты не вернулся в Дерби. Этим утром вы с Питером поцеловались и помирились в аэропорту «Ист-Мидлендс». Теперь вы с Питером на «Голдстоун Граунд» в Брайтоне; прилетели прямо сразу, вас встретили в аэропорту и отвезли в отель «Кортлендс» —
Завтрак с шампанским. Роллс-ройсом до стадиона. Красная ковровая дорожка —
Теперь ты собираешься стать новым менеджером ФК «Брайтон энд Хоув Альбион»; представлен и объявлен. Но еще есть время, еще есть время —
Ты ослабляешь галстук. Ты расстегиваешь воротник. Ты находишь какие-то оправдания. Ты идешь дальше по коридору. Огибаешь угол. Ты находишь телефон. Ты звонишь Джону Шоу —
— Здесь вся чертова спортивная пресса гребаной нации, — говоришь ты ему. — Мне подписывать контракт или нет, Джон? Мне подписывать контракт или нет?
— Это твоя карьера, — говорит он тебе. — Я не могу указывать тебе, что делать, Брайан.
— Но если я смогу вернуться, — говоришь ты ему. — Если я смогу вернуться...
— Мы делаем все, что в наших силах, — говорит он. — Делаем все возможное, чтобы это произошло.
— Я знаю, что делаете, — говоришь ты ему. — Я знаю, что делаете.
— И если команда продолжит получать результаты, как прошлым вечером, кто знает?
— Ты прав, — говоришь ты ему. — Кто знает? Это может быть только вопросом времени...
— Это единственная проблема, — говорит Джон Шоу. — Знание, сколько времени это займет...
— Тогда ладно, — говоришь ты ему. — Я подпишу контракт, но вернусь на собрание сегодня вечером.
— Тогда до встречи, — говорит Джон. — Увидимся позже.
Ты вешаешь трубку. Ты находишь зеркало. Ты поправляешь воротник и галстук; на тебе галстук «Мир спорта», улыбка на лице и несколько цитат, готовых для камер и микрофонов, для твоей аудитории:
— Это величайшее событие, которое когда-либо случалось с «Брайтоном», — говорит Майк Бамбер. — Теперь мы реально сможем достичь успеха...
— И позвольте мне сказать вот что, — перебиваешь ты. — Этот председатель и его директора проделали лучшую работу, уговорив меня на «Брайтон», чем я пытаясь уговорить «Дерби Каунти»...
— Вы делали это раньше, — говорит тебе пресса. — Вы уверены, что сможете сделать это снова?
— Мне не терпится начать, — говоришь ты им. — Потому что я понимаю, что предстоит проделать довольно много работы, и я знаю, что здесь будет сложнее, чем даже в «Хартлпулс»; здесь сложнее, потому что в «Хартлпулс» не было ожиданий. Здесь тоже сложнее, чем в «Дерби», потому что у них была традиция. История. Теперь у нас с Питером есть репутация, теперь есть ожидания, но в конце Брайтонского пирса нет фей...
— Каково ваше мнение о составе «Брайтона»? — спрашивают тебя.
— Здесь всего шестнадцать профессионалов. Только один вратарь, только один тренер, только один секретарь, только один агроном; фактически, каждого лишь по одному. Так что на этот раз мы с Питером в большинстве, потому что у них два чертовых менеджера.
— Какого рода персонал и игроков вы хотели бы привлечь?
— Дешевых, — говоришь ты им. — С некоторым количеством чертова угля на лицах.
— Как вы реагируете на людей, которые говорят, что привезти Клафа и Тейлора в «Брайтон» — все равно что пригласить «Макэлпайн» украсить ваше придорожное кафе?
— Что плохого в придорожном кафе? — спрашиваешь ты их. — Вы все можете набиться в «Ритц». Набиться в «Савой». Но свою лучшую чертову еду в Британии вы получите в придорожном кафе.
И ты все еще лучший чертов менеджер в Британии, камеры и микрофоны все еще чертовски знают это, камеры и микрофоны все еще чертовски любят тебя, все еще обожают и аплодируют тебе, когда ты кланяешься, выходишь...
Майк Бамбер везет тебя с Питером на встречу с игроками «Брайтона» в отель в Льюисе. Команда нервничает. Команда боится —
Нервничает и боится тебя.
Они прячут свои нервы и свои страхи за своими шутками и своей бравадой, за своими непринужденными шутками, за своей непринужденной бравадой. Ты ненавидишь их. Ты презираешь их. Их нервы и их страх, их шутки и их браваду —
Ты снимаешь пиджак. Ты выпячиваешь подбородок —
— Давайте, бейте! — говоришь ты им. — Покажите мне, что у вас есть гребаные яйца!
* * *
Я не Дон Реви, а Джон Макговерн — не Билли Бремнер. Толпа жаждет моей крови, и толпа жаждет крови Джона Макговерна —
— Сними этого чертова парня, — говорит Джимми. — Он, сука, достаточно настрадался.
— Я бы не снял его, если бы мы проигрывали со счетом 1:5, — говорю я ему —
Но «Лидс» не проигрывает «Лутону» со счетом 1:5. «Лидс Юнайтед» играет с «Лутоном» вничью и счет 1:1; с недавно получившим повышение «Лутон Тауном»; «Лутоном», который на два места выше «Лидса» по разнице забитых мячей. Но 1:1 — это недостаточно хорошо. Не против «Лутон Тауна». Игроки «Лидса», его игроки, знают это. Болельщики и пресса знают это. Касинс, Болтон и весь совет директоров «Лидса», черт возьми, знают это, и, самое главное, я, черт возьми, знаю это —
Раздается свисток. Финальный свисток. Матч заканчивается —
Занавес опускается под насмешки и свист 26 450 йоркширских зомби, заглушающих громкоговоритель —
Громкоговоритель, который играет «Кто теперь сожалеет?»
Я встаю со скамейки. Я покидаю этот тренерский мостик. Я пробираюсь к туннелю, дверям раздевалки, коридору и прессе; пресса, пресса, пресса, пресса, пресса, пресса, пресса —
«Кто теперь сожалеет, кто теперь сожалеет...»
— Наша игра была всего в метре от превосходной, — говорю я им —
«Чье сердце болит из-за нарушения каждой клятвы...»
— Это был вопрос уверенности, и уверенность зависит от меня...
«Кто грустный и подавленный, кто еще и плачет...»
— Я воспитываю или уничтожаю это, и до сих пор мне не удалось воспитать это.
«Точно так же, как я плакала из-за тебя...»
— Если бы мы какое-то время держались при счете 1:0 и забили еще один, мы бы расцвели.
«До самого конца, только как друг...»
— Клянусь вам, это было вооот на каком расстоянии, — говорю я им, большим и указательным пальцами отмеряя полтора сантиметра между ними. — Клянусь вам, вот на столечко. Клянусь...
«Я пыталась как-то предупредить тебя...»
— Меня вообще не беспокоит общая ситуация.
«Ты добился своего, теперь за это ты заплатишь...»
— Вы беспокоитесь только в том случае, если не видите никакого способа улучшить ситуацию.
«Я рада, что теперь ты сожалеешь...»
— Я рад, что я менеджер «Лидса», а не «Лутона».
«До самого конца, только как друг...»
— Я рад, что я менеджер.
«Я пыталась как-то предупредить тебя...»
— Я — менеджер…
«Ты добился своего, теперь за это ты заплатишь...»
— Со мною наверх, — орет Болтон дальше по коридору. — Живо!
«Я рада, что теперь ты сожалеешь. Я рада, что теперь ты сожалеешь. Я рада...»
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.