Советская система задала вредный вектор нашему хоккею. Сейчас мы встаем на те же рельсы – и едем в стену

Продолжаем разговор (с). Перед вами – третья часть итогов Пекина-2022 для хоккея России. В первых двух мы обсуждали качество коммуникации внутри индустрии и проблему доверия наших тренеров нашим же игрокам. 

Сегодня – еще более неожиданный ракурс. Если вы начинаете замечать, что риторика и цели боссов хоккея, хоккейных тренеров, напоминают те, что были в СССР, то вы не ошиблись. С точки зрения системы ценностей хоккей России – это один в один хоккей СССР. 

Почему так получилось? К чему это приведет? Ответы – ниже, а пока подписывайтесь на мой телеграм, там лежит пересказ Пекина-2022 в трех предложениях.

***

Девяностые считаются страшным временем для нашего хоккея (не только для него, но тут мы все же говорим о хоккее), когда он едва-едва не развалился, но мне кажется, мало кто действительно понимает, что и почему тогда случилось. 

А случилась очень простая штука: из хоккея в момент ушли халявные государственные деньги – а существовал он именно на них. Хоккей в СССР ни в одном из своих разрезов не существовал как рынок, не развивался как рынок, и даже не думал о том, чтобы стать рынком.

Насколько я понимаю, тихоновский ЦСКА выдирал лучших игроков из других команд чемпионата не на компенсациях, а чисто на админресурсе, пользуясь тем, что все мужчины Союза были обязаны поиграть за ЦСКА, то есть отслужить в армии. 

Ну то есть даже такой интуитивно понятной штуки, как рынок игроков, не существовало. Ровно как не существовало и любого другого рынка. Рынка около хоккея не то что не существовало – его даже не думали выстраивать. Что, учитывая масштаб популярности вида спорта и катастрофы, которая на него надвигалась (конец госфинансов мог прийти по тысяче других причин) – просто преступление. 

Советский хоккей не учился себя продавать огромной армии зрителей, которая у него была. Болельщиков – а их было очень много, особенно на местах – не сделали потребителями, для них не организовали лигу, которая бы поставляла качественное живое шоу по всей стране и через это зарабатывала деньги (хотя бы на зарплаты игрокам). Ничего это не было. Хоккей по инерции жил на компенсации из советского воздуха – когда этот источник иссяк, выяснилось, что других нет. Клубы встали, кто-то пошел к бандитам (или наоборот, к кому-то пришли бандиты), все более-менее нормальные игроки уехали туда, где хоккейный рынок все-таки существует и где хоккеем можно заработать. 

У нашего хоккея был отличный шанс: как 45-летний переросток, впервые в жизни столкнувшийся с необходимостью зарабатывать какие-то деньги после долгих лет сплошной халявы, он начал первые шаги. Шаги были трудными и неприятными на уровне инстинкта, что объяснимо: халява как наркотик, к ней привыкаешь (наши ветераны до сих пор плюются, когда говорят о деньгах в хоккее, по их мнению это не благородно). Но – один шаг, другой, и развитие началось.

К середине нулевых дела вообще пошли неплохо (если учитывать все проблемы), но на их финише в хоккей вернулся СССР, то есть халявные государственные и окологосударственные деньги. 

У хоккея больше нет необходимости зарабатывать – ну он и не зарабатывает.

Само по себе это не очень плохо – если в развитии бизнеса есть шанс использовать инвестиции, то это обязательно надо делать. Но вопрос развития – это всегда вопрос цели и системы координат. А система координат в силу крепкой привязки к языку развивается и меняется намного медленнее, чем рыночная среда – если очень надо, взрослый человек может впервые пойти на работу в 45, но внутренне он до самой смерти не откажется от убеждения, что СССР был лучшим местом на земле. 

И вот тут самое главное. В 2022-м, на Олимпиаде Россия продемонстрировала, что живет в той же системе координат и с тем же хоккейным языком, что и 30 лет назад использовались в СССР. 

И что тем же языком пользуются – парадокс, который просто не умещается у меня в оперативке – люди, которые буквально удирали из советской системы координат. 

Федоров просто сбежал из СССР, желая наконец заработать на своем эпохальном таланте. Жамнов – почти то же самое. Они уехали и сделали грандиозные карьеры в рамках открытого хоккейного рынка, стали супер- и просто звездами. Они уехали молодыми, выросли в рамках открытого успешного рынка, и лет 15 в нем варились. Они уехали от бесконечных сборов, от разлагающего чемпионат базового клуба, от нищеты, которая неизбежно следует за эпохой госфинансирования спорта.

Через 20 лет они вернулись – и посадили сборную на месячный сбор. Как это работает? 

Человек может уехать из системы координат. Но система координат из человека – нет. В смысле языка и этой системы мы буквально живем в СССР и Олимпиада тут лучшее доказательство.

Вот смотрите: 

1. Постоянно подчеркиваемый приоритет сборной над любыми другими хоккейными формами – союз нерушимый республик свободных.

2. Победа сборной в хоккее как государственная задача – сплотила навеки великая Русь.

3. Игроки не как личности, а как материал для выполнения государственных задач, достижения результата – да здравствует созданный волей народов. 

4. Успех вида спорта оценивается не через капитализацию и не через объемы платежеспособного спроса, которые на самом деле отражают то, насколько страна увлечена видом спорта, а через количество наград, которые пылятся в шкафах чиновников – единый, могучий Советский Союз!

Разумеется, советская система координат включается не раз в четыре года, она действует и в повседневности. В нашей хоккейной повседневности используются устойчивые выражения, которые существуют с советского времени. Они по факту уже не работают, но в нашей картине мира звучат как-то, знаете, даже железобетонно. Каждое устойчивое выражение предполагает и оправдывает набор действий; каждое из этих действий в разной степени бессмысленно, но оправдывается устойчивым выражением, принятым безоговорочно.

Если ты споришь с устойчивым, придуманным в Союзе, выражением, то ты в лучшем случае иноагент. 

Вот примеры таких устойчивых выражений и словосочетаний:

• «Подготовительный сбор национальной команды» – перед большим турниром сборная должна сидеть на базе 2-3 недели. На фоне ускорения хоккея вырывать игроков на три недели из постоянной практики это более-менее преступление, и мы видели это на Олимпиаде-2022, но никакие факты не убеждают ни тренеров, ни менеджеров. Владислав Третьяк после Пекина уже сказал, что все нормально, практика сборов вопросов не вызывает. 

Почему канадцы на ЧМ играют без сборов и побеждают? Ну, вы их видели? Это канадцы.

• «Заложить фундамент» – это говорят и про клубы, и про сборную: на подготовительном сборе (см. выше) игрокам надо дать какую-то объемную нагрузку, чтобы они были физически готовы к турниру. Несмотря на то, что после нагрузок, в первых матчах турниров наши игроки еле-еле волочат ногами, а в финале, если туда добираются, выглядят еще хуже (возьмите что финал ОИ-2022, что финал ОИ-2018, что финал ЧМ-2015), идея большой нагрузки перед стартом, на сборах, никем не оспаривается. 

Причем турниры сборных идут 7-10 матчей. 

• «Играли под нагрузками» – так говорят про 1-2 невзрачных матча на старте турниров сборных, когда игроки еле катаются и чуть дышат после тяжелых занятий в зале, которые им дали тренеры. 

• «Наигранные связки» – советская система подарила нам замечательный стереотип: существует возможность наиграть на тренировках связки, «химию» между нападающими. Поэтому сборы должны длиться 2-3 недели, а лучше месяц – «чтобы наиграть связки нужно время».

Мировая практика, практика КХЛ, НХЛ и сборной России уже лет 10-15 говорит исключительно о том, что наиграть связки невозможно – их можно только найти просто перебирая варианты уже по ходу турнира. В Пхенчхане-2018 Знарок на сборах наигрывал одни звенья, после первого проигранного матча поставил Дацюка к Гусеву и Капризову, звено взлетело и дотащило сборную до золота. 

Дела обстоят вот так: какие-то игроки органически подходят друг к другу – возможно, подходят в принципе. Возможно, подходят в текущий момент времени. Может быть, даже подходят в текущем матче. Задача тренеров – искать эти связки по ходу турнира. Не подходящих друг другу людей наиграть невозможно. Подходящие – договорятся сами, если они правда профессионалы. 

В «Тампе» игроков просто тасуют по составу и смотрят, что получится – а потом результат допиливают на тренировках. Кори Перри, таким образом, поиграл уже даже с Кучеровым и Пойнтом, побывал в первом, четвертом и третьем звене – и ему нашли подходящую роль и готовы искать новое по ходу каждого матча.

Советская традиция говорит, что звено нужно наигрывать на сборах, а потом держать до конца турнира – так вообще не работает. Сборная России не наиграла ни одного звена за последние 10-15 лет участия в больших турнирах. Скорее всего, вообще ни одного звена в истории. Гусев и Кучеров на ЧМ-2019 нашли друг друга сами – потому что понимают друг друга. 

Но это никого не волнует: тот же Третьяк говорит, что сборы нужны, чтобы, давайте хором, тренеры могли наиграть связки.

• «Выполнять тренерскую установку» – один из наикрепчайших штампов, его Алексей Жамнов использует активнее всего. Тут идея в том, что тренеры перед матчем рассказывают игрокам, какой будет игра, и готовят их ко всем возможным ситуациям одним подробным планом – это и называют установкой. План всегда, по умолчанию правильный – и игроки проигрывают только если не выполняют его. Если проиграли – не выполнили установку. Победили – молодцы, выполнили установку (похоже, что установка формулируется как «надо победить в матче», но это уже отдельный вопрос).

То есть: советский штамп смотрит на игру как на строго определенную последовательность действий (что довольно адская и глубочайшая ошибка). Тренеры установкой передают эту последовательность. Игроки ее выполняют – бинго. 

В реальном мире игра – это игра, и твой успех в ней зависит от того, как вы командой читаете и реагируете на происходящее; план нужен только для того, чтобы помочь вам в какие-то моменты, чтобы у вас была возможность мыслить коллективно, знать куда побежит партнер – и так далее. Советский подход с установкой вытирает саму суть игры – и сводится к монотонному выполнению работы. Той самой последовательности действий.

На этом этапе с нашим хоккейным языком происходит удивительная штука – он раздваивается: с одной стороны мы должны играть в творческий хоккей, как наши деды играли, с другой стороны – строго выполнять тренерскую установку. Впрочем, для СССР и современной России параллельные реальности и двойные стандарты – это вообще нормально. 

Возможно, я о чем-то забыл, и вы меня дополните, но, думаю, вам прекрасно знакомы эти штампы: мы слышим их буквально каждый день. И слышим давно. Очень-очень давно. И в этом я вижу серьезную проблему.

По идее, слова должны описывать текущую реальность. Так происходит в живых сферах, язык обновляется и образует новые понятия с новым смыслом. Было слово «кумир», вместо него «краш». И это не совсем одно и то же.

Хоккейный язык как сформировался в 1980-е, таким и остался. У нас наоборот: Третьяк, Ротенберг, Морозов натягивают реальность на тот устаревший глобус. У нас уже есть профессиональная лига, которая нужна, чтобы зарабатывать бабло – постой, паровоз. А как же сборы национальной команды? А как же базовые клубы? А как же заложить фундамент? Бам – полтора месяца паузы в чемпионате. Олимпиада шла с 9 по 20 февраля, мы не играем с 13 января по 1 марта. С запасом! 

У нас уже давно есть свобода самим сделать свой турнир и назначить его главным для самих себя, и смотреть, развивать, радоваться. Нет мы живем в соответствии с советским языком, который говорит, что главное – это победы сборной. И мы с языком на плече гоняемся за цацками (кубками и медалями), которые на посредственных турнирах раздает ИИХФ. И сами убеждаем себя, что эти цацки стоили того. Это была настоящая Олимпиада! Неприезд НХЛ на Олимпиаду не сказывается на ее статусе!

Да господи, ну положите это серебро в шкаф и погнали в хоккей играть, нет? Ну посмотрите – на турнирах ИИХФ в основном играют наши же, кахаэловские игроки. Если бы Хартикайнен взял не золото Олимпиады, а Кубок Гагарина, то он взял бы его не для Финляндии, а для Уфы – которая вообще-то и оплачивает работу Хартикайнена последние два месяца (да, если вы не в курсе: игру Хартикайнена за сборную Финляндии по факту оплачивает Уфа, то есть зарплату он получит в клубе, за который сыграл всего два матча в январе, но Алексея Морозова это устраивает).

Скажите владельцу американского клуба, что какой-нибудь финн не будет два месяца играть за его команду, но при этом будет получать зарплату и играть за финнов против США. Теперь понятно почему НХЛ не ездит на Олимпиаду?

***

Это все не из-за того, что Жамнов, Федоров и Гончар – плохие люди. Я уверен, что это из-за языка. Это особенности языка. Просто русский хоккейный язык формировался в СССР. Его придумывал условный Виктор Тихонов, чтобы описать ту реальность, в которой работал он. У него были свои условия, и он тоже не очень виноват в том, что скрутил наш хоккей в баранку и поставил на грань вымирания – чего только чуть-чуть не случилось.

Но реальность сейчас другая. И мы ее можем конструировать вообще как захотим. По сути, мы можем отказаться от лимита на легионеров, раздуть регулярку до 90 матчей и сделать самый крутой внутренний чемпионат Европы: за нас будут играть сильнейшие игроки из тех, что не попали в НХЛ, а это все равно довольно мощная компания. Шведы и финны, которые возили нас на Олимпиаде, могут играть за Тольятти, Кузню, Хабаровск – и так далее, и работать на наш хоккей (за наши деньги). И Олимпиада заколесит по нашим городам (как сейчас колесит НХЛ). 

Вот, например, в хоккейном языке Канады и США нет ни этой ответственности перед государством, ни приоритета сборной, ни отказа игрокам в индивидуальности. Поэтому они развивают хоккей как рынок и вообще не замечают ничего вокруг – никто больше не способен зарабатывать на хоккее столько, сколько зарабатывает НХЛ. Они там говорят о хоккее, и поэтому Сергей Гончар, работая в Штатах, оказывается современным хоккейным тренером.

Приезжая в Россию, этот же Сергей Гончар, с этими же знаниями сажает хоккеистов на сборы (на которых сам был только в молодости) и говорит, что у сборной было маловато времени, чтобы подготовиться к Олимпиаде.

Это все язык. Он нам вредит, делает больно и тормозит наше развитие. Он создает перед нами ложные цели и заставляет гоняться за мифами – ну вот взяли мы золото Пхенчхана и что, стали счастливее? Язык тащит нас назад, в средние века. Он навязывает нам систему ценностей, которая сковывает и ранит нас. В рамках этого языка мы не можем между собой ни договориться, ни что-то понять, ни найти точки роста.

Этот язык убеждает нас в том, что идеал хоккея где-то далеко в прошлом, и лучше всего мы заиграем только когда изобретем машину времени, улетим в 1972 год и привезем оттуда молодых Харламова, Михайлова, Петрова и Фирсова.

Хотя в это же время, вот конкретно сейчас, параллельно с тем, как Федоров, Жамнов и Гончар ведут себя как коллективный Виктор Тихонов-старший, в НХЛ наш Никита Кучеров играет в хоккей будущего, наш Александр Овечкин мчит к рекорду лиги по голам ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ, а наш Артемий Панарин зарабатывает чуть ли не больше всех.

Мы живем в 2022-м. Хватит пользоваться этим кошмаром из 1980-х. Давайте разработаем новый язык, новую систему ценностей – и полетим вперед, как Никита Кучеров в этой атаке против лучшей команды мира.

Если у нашего хоккея и есть какое-то будущее, мне кажется, его лучше обсуждать с Никитой Кучеровым, а не с призраками великого советского хоккея.

В Пекине тренеры не верили в игроков, которых сами выбрали. Шипачева сделали чекером, Гусева усадили на лавку

Олимпиада показала, что мы на грани развала как хоккейная нация. Это были полтора месяца бесконечной склоки

Фото: РИА Новости/Владимир Астапкович, Григорий Сысоев, Владимир Родионов, Дмитрий Донской; globallookpress.com/Anke Waelischmiller/SVEN SIMON, YUTAKA/AFLO; REUTERS/Matt Slocum, Annegret Hilse