Он выигрывал Евро вместе с Головиным, помогал ему в ЦСКА – но закончил в 24 из-за двух крестов. Теперь тренирует в «Чертаново»
Головин три недели подряд ел в «Макдаке» на спор с Александром Макаровым.
17 мая 2013-го Александр Макаров в составе юношеской сборной России Дмитрия Хомухи стал чемпионом Европы. Всем мы были в восторге от нового поколения, но через восемь лет на высоком уровне играет один Александр Головин.
Карьеру Макарова, доехавшего до ЦСКА из Саратовской области, сломали травмы: первый разрыв крестов в июне 2018-го на сборах армейцев, второй – в марте 2019-го за курский «Авангард» в матче со «СКА-Хабаровском». 24-летний Макаров завязал с футболом и уже стал тренером.
После второй травмы впал в депрессию и срывался на родных. Слуцкий поддержал в желании стать тренером
– Главный вопрос – как себя чувствуешь? Во время карьеры травмы постоянно все портили.
– Чувствую себя нормально. Морально полегче стало, а вот первое время было тяжеловато: особенно когда первый раз кресты порвал на сборах с ЦСКА. Вернулся в клуб из аренды в «Тосно», отпуск не просто просиживал, а реально занимался. Уже понимал, что еду с ЦСКА на сборы в Австрию, и это будет мой последний шанс зацепиться за основу.
Я тогда в институте учился вместе с Никитой Черновым, и у нас в день отлета были экзамены, поэтому на сбор мы прилетели на два дня позже. Прилетаем: вечерняя тренировка, беговая работа – и на следующее утро для нас стартует полноценный сбор.
Вышли на утреннюю тренировку, поделали разминочные упражнения и начали играть в квадрат 5х5. Потянулся за мячом, а нога осталась на месте. Хруст. Щелчок жесткий. Колено вылетает. Упал, доктор осмотрел, привязал лед, и я спокойно пошел в номер.
Потом доктор сказал, что нужно съездить на МРТ. Австрийский хирург осмотрел, пощупал колено и говорит: «Не похоже на крестообразные – возможно, мениск или растяжение связок». Эти слова меня немного успокоили. Получаю результат МРТ, а там кресты порваны, мениск поврежден и нужно оперироваться. Первый раз столкнулся с таким и не понимал, что меня ждет.
Вечером вернулся в гостиницу, полежал на кровати, а когда начал вставать, понял, насколько все серьезно, потому что ногу не мог ни разогнуть, ни согнуть. Когда с тренировки шел, кровь была горячая и мог спокойно ходить, а потом остыла – заболело страшно.
Через шесть дней сделали операцию, полгода восстанавливался – тяжело, но мыслей завязывать не было. Переживал. Думал, как бы не сломаться еще раз, где-то боялся в стык пойти. Поддерживал себя мыслью, что продолжу, буду сильнее. Ну, знаешь, как там принято говорить.
– Что потом?
– После восстановления поехал на просмотр в тульский «Арсенал», но клубы не смогли договориться, и мне пришлось уехать в аренду в курский «Авангард».
Поехали играть против «СКА-Хабаровска» – и у меня рецидив. Только кроме разрыва крестов еще и откололся кусочек хряща.
После этого момента морально сломался. Потому что уже раз прошел этот ад без футбола: тренажерка, постоянное восстановление. Все играют, а ты сидишь и смотришь.
Восстановление от вторых крестов заняло 10 месяцев. Помогал агент: оплачивал обследование в Германии и индивидуальную подготовку с тренером. Я сгонял на сборы с «Авангардом», но нога побаливала – два-три дня тренировался, потом день паузы. Такое повторялось часто.
Вскоре начался ковид и все закрыли. Когда ограничения сняли – был вариант поехать на сборы с «Шинником», но готовясь к сборам понимал, что уже не смогу полноценно тренироваться. Так как была договоренность с «Шинником», все же приехал в Ярославль. Поговорил с тренером. На следующий день уехал домой и завершил карьеру.
– Кто в тот момент поддерживал?
– Душевные переживания все равно еще до конца не отошли. Этот этап нужно пройти, чтобы прийти к чему-то новому. Хорошо, что в тот момент рядом были родители, близкие, жена, которая сильно поддерживала. Даже Леонид Викторович Слуцкий, когда узнал, что я завязал с футболом, позвонил узнать, как дела. Спросил, чем буду заниматься, я сказал, что хочу стать тренером. Он ответил: «Начинай. Будет интересно».
– Ты срывался на родных?
– Была легкая депрессия – ругался с родителями, с женой. Стал намного вспыльчивей. В бытовых моментах: кто-то мне что-то сказал – мог взорваться и накричать. Все это происходило на фоне переживаний.
– В чем искал выход из депрессии?
– На летних каникулах забрал из Москвы жену и ребенка, уехал на месяц в Ершов [Саратовской области]. Побыл с родными. В тот момент старался полностью отключиться от футбола. Все время проводил с ребенком, общался с друзьями. Отдохнул морально и понял, что надо начинать тренировать.
– Что говорили родители? Как жена переживала этот период?
– Родители говорили, что столько операций перенес – здоровье важнее. Если захотел стать тренером, нужно заниматься этим делом и не думать, что все зря. Жена тоже сказала, что здоровье важнее. Понятно, что футбол – вся моя жизнь, но инвалидном из-за этого оставаться не хотелось.
– Как познакомился с супругой?
– Давно хотел семью, много детей, но просто не находил подходящего человека. С Леной знаком с 12 лет, она тоже из Ершова, как-то пересеклись зимой на катке. Виделись часто, но близко не общались. Потом началась дружеская переписка, и все завертелось. Предложение сделал, когда играл в аренде в Курске. Мне помог одноклубник Ромка Минаев – подготовил красиво квартиру, зажег свечи, и я один на один, без всяких ресторанов, сделал предложение.
7 апреля 2019-го у нас родилась дочка Софья. С ее рождением пришло осознание того, что достижения – не главное в жизни; понятно, что футбол люблю, но семья важнее. Добиться чего-то, заработать кучу денег хочется всем, но счастье не в этом. Можно быть миллионером, а внутреннего спокойствия нет, и тебе эти мирские вещи не помогут.
«Русский менталитет такой: есть миллион, и ты держишься за него, думая, что крутой, добился всего. Начинаешь снижать требования к себе и делать неправильные вещи»
– Закончить с футболом в 24 года. Что пугало больше всего?
– Больше всего пугала неизвестность: чем заниматься дальше. Кроме футбола не рассматривал ничего. У себя в городе начал заниматься с 6 лет. Потом попал в ЦСКА, а после школы закончил Московскую государственную академию физической культуры.
Понятно, что хотелось двигаться в футболе дальше, но только не понимал, в какой роли. В Центре по подготовке детско-юношеских тренеров имени Бескова получил лицензию категории С (дает право тренировать не только юниоров, но и в ФНЛ и ПФЛ, а также любительские клубы – Sports.ru). Потом обратился к Николаю Юрьевичу Ларину, чтобы он помог устроиться на работу в академию «Чертаново». Спасибо огромное руководству, что пошли на встречу и дали шанс проявить себя.
– Кем устроился?
– Помощником тренера. Работаю в трех возрастах – две команды «Чертаново» 2010 года рождения и одна – 2007-го.
– Какая ставка у помощника тренера?
– На жизнь в Москве хватает – не жалуюсь.
– Это больше 100 тысяч рублей в месяц?
– Меньше.
– После окончания карьеры стал себя в чем-то ограничивать?
– Конечно, есть разница в зарплате. Тогда получалось что-то откладывать, а сейчас деньги остаются только для содержания семьи. В каких-то вещах начинаю себя ограничивать, но не вижу в этом ничего плохого. Никогда не гнался за брендами. Покупал то, что понравится в Zara или Bershka, то есть не было такого, что одевался только в Gucci и Dolce & Gabbana. А вот по поводу техники и телефонов парился. Брал новый айфон каждый год. Сейчас, наверное, так делать не буду.
– Сейчас с какой трубой гоняешь?
– 11 Про.
– Что удивило в детском футболе?
– В первые дни работы удивлялся, как 10-летние или 13-летние дети понимают игру, могут выполнить любой технический прием, обыграть или ударить. В принципе, они уже готовые футболисты. В их возрасте я так не играл.
– Очень часто слышу, что у нас кто-то стесняется финтить и показывать что-то запредельное. Как решать такие психологические проблемы?
– Возможно, где-то есть такое, но в «Чертаново» такого нет, чтобы запрещали финтить, обыгрывать. Наоборот, такие моменты у нас поощряются. Понятно, что в каких-то эпизодах детям объясняют, что здесь лучше сыграть так, а тут по-другому. У футболистов свое видение ситуации, тем более у детей. На них нельзя орать. Если один раз наорешь, то он закроется и перестанет вообще обыгрывать.
– Слышал, что тренеры часто орут на детишек 5, 6, 7 лет.
– Я с таким не сталкивался. Знаешь, как еще бывает? Не может же тренер всем родителям угодить. Какая-то часть все равно будет недовольна, что сын не играет, или что-то еще. Возможно, кто-то обиделся на тренера и написал отзыв. У всех понятия разные. Тренер может тон чуть-чуть повысить, а родителям кажется, что на его ребенка просто наорали.
– Следишь за учебой ребят?
– У меня таких функций нет, но главные тренеры постоянно на связи с учителями, директором, и об успеваемости знают все.
– Почему в России все очень плохо с переходом из юношеского футбола во взрослый?
– Есть одна проблема, о которой знают все. Когда футболист молодой, ему предлагают какие-то первые деньги – тут нужно не переплатить. Я не говорю, что нужно вообще не платить – надо платить, но в меру, а не сразу давать заоблачные контракты. Многих футболистов губят эти деньги.
В Европе же как: появился контракт на миллион, ты хочешь, чтобы был на два, и с каждым разом расти и расти. Русский менталитет такой: есть миллион, и ты держишься за него, думая, что крутой, добился всего. Начинаешь снижать требования к себе и делать неправильные вещи.
– В твоей жизни появлялись околофутбольные вещи?
– В ЦСКА грамотно с этим борются. Там не делают сразу высоких зарплат для молодых игроков. Со мной произошло другое: когда в 14 лет начал получать первые деньги – 7 тысяч рублей в месяц, – почувствовал себя звездой футбола. Все-таки вырвался из деревни, где-то звезду словил, но это все быстро прошло, и я остепенился.
– В чем выражалась звездность?
– Приезжал в Ершов на ролях – типа такая звезда из Москвы. Считал себя выше остальных. Общение было с высоты, как-будто я лучше кого-то. В Москве так себя не вел.
Играл с местными в футбол, а пацанчик стоял на воротах: пропускает в очко – я на него прикрикнул, потом второй-третий в очко – уже ору на него. Он мне говорит: «Ну, иди сам встань на ворота». Встаю – и мне сразу же в очко забивают. Вот тогда припустился немножко.
После получения первой травмы в ЦСКА остепенился. Поменялись какие-то жизненные обстоятельства. Поэтому моя звездность быстро прошла.
В детстве писал письма Деду Морозу и молил бога о просмотре в саратовском «Соколе»
– Ершов чем-то отличается от любого российского города, где в центре Ленин, храмы, «Почта России», «Сбербанк» и случайно сгоревший памятник архитектуры?
– Маленькой городок, от Саратова 180 км, часа два-три на машине. Ничего особо знаменитого здесь нет. Население 18-20 тысяч. Для жизни все есть. Например, кинотеатр появился два года назад. Ершов для меня родной, поэтому постоянно сюда тянет: отдохнуть от суеты, побыть дома с родителями, на рыбалочку сходить.
– Прочитал, что главное промышленное предприятие в Ершове – локомотивное депо. Все местные топят за «Локомотив»?
– Сто процентов. Я даже сам в детстве за «Локо» болел, а когда начинал играть, первая команда называлась «Локомотив».
– Как появился футбол в твоей жизни?
– Сначала папа отвел в секцию греко-римской борьбы, потому что он сам бывший борец. Месяц походил и бросил. Потом записали на тхэквондо, но это все было не мое. Параллельно с этим гонял мяч с пацанами в парке. Ребята сами сделали деревянные ворота, вытоптали площадку и играли с утра до вечера. Мне все это нравилось, и я попросил маму, чтобы она узнала, есть ли в городе футбольная секция. Оказалось, что есть, но туда берут только с 7 лет, поэтому родителям пришлось писать согласие на мое зачисление с 6 лет. Зимой играли в мини-футбол, а ближе к лету выходили на большую поляну.
– Когда в парке делились на две команды, то капитаны первым выбирали тебя?
– Я там был самым мелким, все ребята были намного взрослее – и по 20 лет, и по 25. А я 6-летний пацан, которого запихивали в любую команду, чтобы просто мешался под ногами.
– В семье были футболисты?
– Папа всю жизнь работает водителем, одно время на Севере работал, сейчас еще где-то, а мама парикмахер. Дедушек не застал, они умерли, когда еще не родился. Самому всегда нравилось играть. Потом начал доставать диски с футбольными финтами и разучивать их. Я настолько это любил, что когда у меня что-то не получалось, мог начать плакать. Писал Деду Морозу записку, чтобы он сделал так, чтобы меня заметили и забрали куда-то играть. Богу молился, чтобы саратовский «Сокол» пригласил на просмотр.
– Как узнал, что Деда Мороза не существует?
– Верил в него до 9 лет. На очередной Новый год попросил в подарок конструктор «Лего». Жили мы в частном доме. 31-го числа стук в окно – через него всегда Дед Мороз приходил. Я на рывке подбегаю к окну, а папа, поставив подарок на подоконник, поскользнулся, упал и не успел убежать. Так я его спалил и все понял.
– Молитвы помогли пробиться в «Сокол»?
– В «Сокол» так и не попал, но они приезжали играть к нам в город с местными ветеранами. Весь перерыв перед этими ребятами гонял мяч, финтил, пытался привлечь внимание. И после игры ко мне мужик какой-то подходит – как потом оказалось, это был директор «Сокола» – и начинает: «Можно твои контакты или контакты родителей. Мы тебя хотим пригласить на просмотр в команду». В итоге так никто никому и не позвонил. А когда я попал в ЦСКА и через пару лет увидел этого мужика, он говорит: «Вот, я тебя первый заметил».
– Где тебя увидели скауты ЦСКА?
– Сначала занимался в группе у Бронислава Михайловича Котова, а через пару лет перешел к Юрию Романовичу Лямху. Он начал нас возить на разные турниры от РЖД – в Волгоград, Саратов, Елец.
На одном из таких турниров меня заметил тренер саратовского «Локомотива» Подметалин Сергей Александрович и предложил ездить на все турниры за его команду. Начал гонять на турниры с ним. Однажды Сергей Александрович звонит моей маме и говорит: «Сейчас будет проходить серьезный турнир в Лисках, куда приедет много селекционеров и московских скаутов. Это будет реальный шанс для Саши проявить себя».
Мы поехали на этот турнир – кажется, «Локобол» назывался – и заняли второе место. Победитель отправлялся на финал в Москву. Я за три матча забил больше 20 мячей, ко мне подошел Заза Джанашия, взял контакты и пригласил на просмотр в московский «Локомотив». Подметалин хотел договорился с командой, занявшей первое место в турнире, чтобы я с ними поехал на финал в Москву и там меня еще разок просмотрели. Но что-то та команда замялась, и тренер сказал, что сам повезет меня в Москву.
Приехали на просмотр, провел одну тренировку. Сыграл за второй состав, забил гол и голевую отдал. После игры тренер спрашивает: «А сколько ты чеканишь?» Я в то время то ли 3 тысячи, то ли 7 тысяч чеканил. Ну, сказал ему где-то в районе этого. Он усмехнулся и подумал, что вру.
– Что дальше?
– Сказали, что пока в интернате нет мест, оставляй контакты и мы тебе позвоним. Ну, знаешь, как это бывает? Когда игрок не нужен, его кормят обещаниями. Я думаю, что все – взяли. Папе говорю: «Все, поехали вещи собирать». Радуюсь. А саратовский тренер понимал, в чем дело, и говорит: «Давай еще попробуем в ЦСКА съездить». У него был адрес, телефон Хомухи.
Приехали, у ребят была предыгровая тренировка, а на следующий день игра. Дмитрий Иванович сказал, что сейчас нет смысла начинать и просмотрит в понедельник.
Мы два дня прожили в Москве на Черкизово, потому что приехали в «Локомотив», а на просмотр ездили на Песчанку. Сначала хотели в гостиницу на Соколе переехать, но когда с папой зашли и узнали ценник за ночь – 6 тысяч рублей, – он сказал, что с собой всего 15 тысяч взял и две ночи переночевать не получится.
В понедельник пришел на тренировку, отлично отбегал, сам понимал, что меня возьмут. Дмитрий Иванович сказал, что ему все нравится, но надо меня показать директору академии голландцу Йелле Гусу. У нас уже билеты были куплены, нужно уезжать обратно. Я распсиховался, и мы уехали домой.
Через какое-то время нам позвонили из академии и сказали собирать документы для недельного просмотра. Там на меня посмотрел Гус, после этого произошло зачисление.
– Все ершовские пацаны тебе завидовали?
– Говорили за спиной, что я плохой, хотя человек мог меня и не знать лично. Может была зависть или еще что-то. Маленький город, почти все знали, что я куда-то уехал. Из Ершова только один пацан был на просмотре в ЦСКА – Леха Подоляко. Его тоже зачислили а академию, но потом пошли травмы, и его убрали. Получается, мы вдвоем вырвались, а для Ершова это нонсенс, чтобы кто-то попал в большой футбол. Все думали, что я чисто бабки заплатил, чтобы меня взяли.
Если честно, не понимаю, как за деньги попадаешь в футбол. Если человек не играет, как его ставить в состав? Он же не будет выполнять того, что от него требует тренер.
Помогал Головину освоиться в интернате: на спор ели «в Макдональдсе» и ходили в кино
– Мама плакала, не хотела отпускать?
– Понятно, что это было тяжело – без слез не обошлось. У меня сейчас есть ребенок, и я не могу представить, что в 11 лет куда-то ее отпущу в другой город. Родители видели мое бешеное желание заниматься любимым делом. Я и сам был готов пойти на жертвы, чтобы достичь чего-то в жизни. Не зря говорят, что если есть мечта, то все обязательно получится.
– Москва поменяла?
– В какой-то степени да. Раньше многие вещи отличались – начиная от моды и заканчивая прической. Когда уже жил в Москве, хотел проколоть себе ухо. Спрашиваю у папы разрешения, а он мне говорит: «Ты что, педик?» В одежде тоже были различия – джинсы с дырками или подвороты. Сейчас уже все на это нормально реагируют, а раньше можно было поймать косые взгляды в Ершове.
– С кем жил в интернате?
– Поселили с пацанчиком 1997 года, не помню, как его зовут. Потом попросил, чтобы поселили с пацаном моего года Ваней Баклановым (последний клуб – литовская «Паланга» – Sports.ru). Было сложно влиться в новый коллектив и отвыкнуть от дома. Где-то год привыкал, плакал, звонил маме, чтобы она забрала меня. Через два года уже не хотелось уезжать. Если бы не родители, то и не ездил бы домой. Настолько привык, что интернат стал вторым домом.
– Андрей Мовсесьян – скаут, приведший Головина в ЦСКА – рассказывал, что ты помогал Александру освоиться в академии?
– Он попал к нам в 16 лет, а я до этого уже 5 лет в интернате жил. Сразу было видно, что скромный парень, спокойный, никуда не выходил. Когда приезжали новые ребята, я сразу пытался им помочь. Понимал, что первое время им будет тяжеловато. С Головой мы сразу поймали волну и начали везде вместе лазить – «Макдональдс», кино. Но не только вдвоем, с нами еще гонял Никита Чернов. Сдружились как-то просто. Не было никаких напрягов.
– Играл в Counter-Strike с парнями?
– В академии нет, а потом, когда поехал в аренду в «Тосно», начали играть по сетке. Пару раз в Dota 2 заходили, ну и в контру вместе с ребятами играли – Кучай, Помазун Илюха.
– Есть персональная история с Головиным?
– Мы с ним на спор хавали в «Макдаке» – кто больше дней продержится. В итоге я продержался 19 дней подряд, но у меня деньги закончились, а он 21 или 23 дня ел. Тогда нам было без разницы – ешь и ничего не откладывается. Это сейчас один раз в день поешь – и плюс два килограмма прилипло.
– Какое было меню?
– Не было такого, чтобы мы каждый день брали все подряд. Например, днем поели нормально в «Маке», а на ужин съели «Цезарь-ролл». Вообще я любитель похавать фаст-фуд, пиццу, роллы – это для меня праздник.
– Что отличает Головина от других?
– Очень добрый. Мы с ним как-то ехали на машине, он уже пару матчей за основу выходил, и в пробке к нам подходит бабуля и просит милостыню. Голова открывает окошко и говорит: «Мелких нет, есть только 5 тысяч». В итоге отдает ей эту пятеру, и бабушка просто обалдевает.
– У вас есть веселая фотка. Где это?
– Это мы просто так нарядились в интернате, типа, как эти... Ну, в странную одежду. Решили сфоткаться.
– В академии ЦСКА был сумасшедший талант, который так и не раскрылся до конца?
– Антон Алтунин 1996 года – просто звезда, в таком порядке был. Все понимали, что он вырастет в жесткого футбика. Сейчас не знаю, где он играет (последний клуб – ялтинский «Инкомспорт» – Sports.ru). Еще Святослав Георгиевский 1995 года (числился в «Химках», на данный момент без клуба – Sports.ru). Индивидуально – просто машина: техника, обыгрыши на запредельном уровне. Если он оставался в атаке один в один или один в два – 95 процентов, что соперников обыграет и создаст момент. Котировался даже выше Головина, но у него карьера сложилась не так успешно.
Победа на юношеском Евро: запомнились тактические занятия Хомухи и эйфория после финала
– 8 лет с победного юношеского Евро в Словакии пролетели как один день? Или та победа была словно в другой жизни?
– Жизнь вообще пролетает быстро. 8 лет пролетело, а ощущения, будто месяц назад мы выиграли Евро. Эмоции от победы до сих пор в голове.
– Какой эпизод первым делом всплывает в памяти?
– Финал против сборной Италии. Серия пенальти. Серега Макаров забивает, и мы все бежим обниматься. Чувство эйфории. Нас первый или второй раз по телеку показывают.
– Репетировали серию перед матчем?
– В полуфинале мы прошли шведов по пенальти и рассчитывали в финальном матче победить в основное время. Мы же с Италией играли в одной группе и понимали, что нам по силам выиграть. Я не участвовал в серии пенальти со шведами и не планировал участвовать против итальянцев. Знал, что если ребята пойдут бить, я в первой пятерке точно не буду.
– Почему пробил?
– Серия затянулась. Смотрю, уже шестой игрок подходит бить. Думаю, пойду лучше сейчас пробью, чем последний останусь. Даже не знал, что если не забиваю, то мы проигрываем. Подхожу к мячу. Разбегаюсь. И в момент удара «убиваю крота» (споткнулся и зацепил газон – Sports.ru). Вместо того, чтобы ударить в правый угол, куда улетел вратарь, мяч полетел по центру. Это меня и спасло.
– Были мысли, что после победы европейские клубы завалят предложениями?
– Такого не было, но понимали, что выиграли престижный турнир. В своих клубах какое-никакое имя будет. Думал, что Митрюха (Антон Митрюшкин, голкипер сборной России, лучший игрок Евро-2013 – Sports.ru) заиграет стопудово не то что в Премьер-лиге, а в европейском клубе.
– Что было особенного в той сборной Дмитрия Хомухи?
– Дисциплина и тактическая подготовка. Тактика разбиралась на каждой тренировке по часу. Мы понимали, кто куда бежит, кто кого страхует, закрывает зоны. Перед матчем с итальянцами знали, у кого какая рабочая нога, куда вратарь выбивает, куда нападающие должны гнать защитников. Считаю, это правильно. В сборной ребятам по 17-18 лет, и учить их футболу или техническим моментам нет смысла – уже нужно упор на тактику делать.
– Тот состав расценивали как будущий фундамент под ЧМ-2018. Почему только Головин сыграл на нем?
– В России футболисты раскрываются в 26-27 лет. Роман Широков только в 27 лет начал играть на высоком уровне. Думаю, кто-то еще подтянется. Например, Димка Баринов, Никита Чернов. Надо подождать пару-тройку лет, и какие-то игроки из того состава будут в главной сборной.
– В 2015-м ты не попал на Евро U-19, где наши взяли серебро, потому что предпочел консервативное лечение паховых колец, а не операцию. После этого все пошло не так?
– Полтора месяца лечился без операции – думал, что успею подготовиться к Евро. Когда начал тренироваться в общей группе, через два дня почувствовал боль и решил сделать операцию. После операции снова нужен был месяц на восстановление, а Евро уже начиналось. Это была моя первая серьезная травма, после которой потребовалась операция. Особо не обратил внимание на нее. Прооперировался, все прошло.
Тренировки с ЦСКА: Тошич рассказывал про Роналду, Вернблум все время пихал и орал
– В какой момент начал тренироваться основой ЦСКА?
– Начали привлекать, когда игроки основного состава уезжали в национальные сборные. Меня, Голову, Чернова, Свята Георгиевского потихонечку подтягивал Леонид Слуцкий. Он постоянно ходил на игры дубля, а иногда и на школьные соревнования приезжал посмотреть. О Слуцком могу отозваться только с хорошей стороны. Настолько скромный и простой человек, что может сейчас позвонить и поздравить с Днем рождения.
– Кто первым восхитил в основе?
– Сразу почувствовали скорости и быстроту принятия решений. Первым бросился в глаза Зоран Тошич. Играли в дыр-дыр, и если мяч у него, то все. Он убирает в сторону и с любой позиции крутит в девятку. Мы уже не понимали, что нужно сделать, чтобы Зоран не забивал. Рассказывал нам про Криштиану Роналду – что тот помешан на спорте, даже чипсы не ест.
Игнашевич – профессионал с большой буквы. Он постоянно в зале. Раньше всех приходил и позже всех уходил. Акинфеев, Березуцкие – то же самое.
Вернблум – мотор команды: где-то подпихнуть, подсказать, подбодрить, в отборе он вырубал всех. По-русски особо не разговаривал, пихал все время на английском. Орал – жесть.
– Кучаев вспоминал, что на старте карьеры в ЦСКА молился перед тренировкой, чтобы только не вместе с Дзагоевым и Васей Березуцким поставили в двусторонке. Пихач постоянный от них был?
– Они и должны были это делать – лидеры команды. Вася Березуцкий подпихивал конкретно, но по делу. Если где-то не добежишь, то вообще без шансов. Чтобы просто так орали – такого не было. На тренировке напихали, а потом посмеялись.
– Известно, что в ЦСКА самый веселый – Кирилл Набабкин. Какой был самый жесткий розыгрыш?
– Пацаны рассказывали, что после тренировки кто-то из молодых спросил, кто едет в сторону Москвы и может его подкинуть. Набабкин ему: «Садись, я тебя довезу». Выехали с базы, проехали пару километров и Кирилл говорит: «Вылазь, мне в другую сторону». В итоге пацан вызывал такси и на нем добирался домой.
Жалеет о татуировках и читает православную литературу
– В июле 2016 ты уезжаешь в аренду в «Тосно», который тогда боролся за выход в РПЛ. Это твой лучший период в карьере?
– Провел за «Тосно» 16 матчей и забил 4 гола. Потом начались новые травмы – сначала один голеностоп сломал, потом другой повредил. ФНЛ – хороший этап для развития, если ты не попал в основную команду. Нет смысла пересиживать в молодежке и до 22 лет ждать своего шанса. Лучше уйти в аренду и биться с мужиками. Поиграешь год-два, будешь выделяться, и не за горами Премьер-лига.
– После того сезона тобой интересовался «Зенит»?
– Не знаю, правда это или нет, но слышал такое. Конкретных предложений до меня не доходило.
– Если бы ты мог что-то одно изменить в своей жизни, что бы это было?
– Не набивал бы татуировки. Не скажу, что жалею о них, но мне мои мозги в то время – не стал бы этого делать.
– Что плохого в татуировках?
– Первую татуировку набил в 16 лет. Хотелось выделяться. Сейчас начал читать православную литературу и понимаю, что татухи были поводом попонтоваться. Тупо потраченные деньги. Бывает, летом идешь в церковь, и все видят татуировки.
– Вопрос веры всегда был для тебя актуальным?
– Верил в бога всегда, но не было полного осознания – мог матом ругаться, не знал, что по мнению церкви мат – это плохо. Потом начал интересоваться, читать что-то. Когда в жизни случались сложные моменты: ходил в церковь, мне это помогало.
– Дай совет молодым пацанам, начинающим свой путь в футболе. Каких вещей надо остерегаться?
– Относиться с головой к первым деньгам. Полностью сосредоточиться на футболе и вести здоровый образ жизни.
Последние материалы блога:
Фото: rfs.ru/ Михаил Шапаев, cskanews.com/ Р.Ляховенко; Gettyimages.ru/Julian Finney;instagram.com/makarius31