Мне снится Пепе

Прошлая неделя зафиксировала: самым презираемым, ненавидимым и отвратительным футболистом мира официально стал Пепе. Придумайте самое чудовищное многосложное ругательство, назовите этим словосочетанием Пепе – и поддержка, плюсы и ретвиты вам гарантированы (мне, в частности, нравятся достижения Who Ate All The Pies в этой области). Бритоголовый голем Бышовца вызывает ненависти больше, чем Почта России; решение Моуринью от греха подальше устранить бразильца от ближайшего матча выглядит здоровым проявлением инстинкта самосохранения, а его попытки оправдать своего игрока – речью адвоката на процессе Чикатило. 

Привязанность Моуринью к своему карманному Абадонне вообще не имеет очевидного объяснения. Я очень рекомендую прочитать мысли Сида Лоу насчет Пепе, наглядно демонстрирующие, что его эффективность как опорника против команды, так хорошо играющей в пас, как «Барселона», близка к нулю. Он играет абсолютного разрушителя (странно, что в гугле по этому запросу находится Уэсли Снайпс, а не Пепе), уничтожая весь футбол вокруг себя – и это при том, что как раз у Бышовца в «Маритиму» иногда выступал на позиции атакующего полузащитника. Моуринью, конечно, любит оснащать центр поля кем-нибудь лысоватым повышенной суровости – но Коштинья и Макелеле, не говоря уже о Камбьяссо, все-таки могли отдать пас на десять метров и калечили соперников лишь в действительно важных ситуациях. 

Пепе играет абсолютного разрушителя, уничтожая весь футбол вокруг себя

Но дело в том, что среди всех претензий к Пепе есть одна, с которой нельзя согласиться – о том, что он убивает дух игры. Каждый, кто играл хотя бы во дворе, знает – всегда находятся ребята, действующие временами, как подонки (у нападающих это вообще одно из профильных, полезных качеств). Они такая же часть игры, как изящные умники или самоотверженные защитники, больше всего любящие совершать подвиги. В хоккее, скажем, мерзавцы (так называемые agitators) – древнее и чуть ли не уважаемое амплуа (просто вспомните, что тот же Эйври вообще-то на голову ниже многих из тех, кого доводит до белого каления); в баскетболе и боксе есть свои специалисты по оскорблениям. Пока игра ограничена правилами, всегда найдутся желающие чуть раздвинуть эти ограничения.

При этом многие из этих ребят в жизни могут быть милыми, тихими и умными – так, кстати, Зидан говорит даже про Пепе (интересно, кстати, относились бы к нему лучше, если бы вместо этой собачьей клички он использовал свое настоящее имя Кеплер?) Дейв Стекел, травмировавший Кросби, которого я недавно сравнивал с Месси – вообще, говорят, отличный парень (хотя меня, как работника умственного труда, хроническое сотрясение Сидни ужасает куда больше, чем любые травмы, которые мог в припадке коварства нанести Пепе). Просто игра для кого-то бывает чуть важнее, чем просто игра – и способность оценивать смысл и последствия своих действий ненадолго исчезает.

В «Правилах жизни Винни Джонса», опубликованных на днях журналом Esquire, мне сразу бросились в глаза две фразы: «За 15 лет в футболе я не услышал ни одной похвалы» и «Я давно понял, что можно прославиться, не делая ничего хорошего». Винни сделал себе имя, обладая, наверное, процентами десяти природного таланта Пепе – наряду с Халком, одного из главных бразильских атлетов, которого в детстве отец в качестве тренировки заставлял прыгать, стоя в море с грузом в руках. И именно это имя помогало клубам Джонса («Каждый, кто выходил играть против меня, отлично знал, что его ждет»), лишний раз напрягая противников, заставляя их все время быть настороже и меньше думать собственно об атаке. В британском футболе это амплуа тафгая вообще имеет большую историю; Пепе может уметь больше (включая не только игру головой, но и, скажем, искусство симуляции), но смысл его действий (по крайней мере, в матчах с «Барселоной») остается тем же – он отвлекает внимание от игры партнеров. 

Смысл действий Пепе – он отвлекает внимание от игры партнеров

Возможно, расчет Моуринью, признанного мастера управления вниманием, был именно в этом – по крайней мере, при его выборе игроков сложно найти какие-то очевидные тактические преимущества в том, что волнореза играет именно Пепе. Моуринью давно научился принимать удар на себя (собственно, после классико он немедленно отметил, что у побед много отцов, а в поражении виноват лишь он сам) – но во время игры одно это не работает. Во время игры нужен отдельный козел отпущения, облегчающий давление на других и вносящий определенное количество хаоса – и то, что у Пепе, сравнительно спокойно играющего на позиции защитника, при переходе в полузащиту в голове пробуждаются демоны, можно использовать для какого-то выигрыша – не столько тактического, сколько стратегического. Может, прямо сейчас «Реал» не может переиграть «Барселону» в чистом бою – но я в очередной раз вспоминаю историю о том, как усмехался пожилой Кутузов, когда посол Наполеона Лористон жаловался ему, что война ведется не по правилам. Крестьяне убивали фуражиров, Пепе симулирует, бьет локтями и отдавливает руки гениям – и мало-помалу сила соперника тает. 

Наверное, это в каком-то смысле переход на сторону условного футбольного зла, превращение «Реала» в гнусных морлоков, поедающих прекрасных сине-гранатовых элоев – но Моуринью не привыкать работать при таком отношении. В принципе, с таким отношением даже легче – проще собраться, когда тобой недовольны, ненависть объединяет лучше любви и восхищения. »Реалу» очень нужно начать обыгрывать и обходить «Барселону», время безжалостно к Жозе – и он обязательно будет придумывать какие-то новые способы, чтобы вывести нынешнее соотношение сил из равновесия. Футбол на таком уровне – заметно больше, чем только футбол; все эти психологические игры имеют огромное значение для победы. Скорее всего, продолжая изощренно оскорблять Пепе, мы наверняка в каком-то смысле играем в пользу Моуринью; но как именно он этим воспользуется, мы увидим лишь в очередном классико – и это очередной, сорок второй, наверное, повод его посмотреть. 

Ну а замечательная история о том, как когда-то двадцатилетнего Пепе предложили «Реалу» за 2 миллиона евро, но опьяненные собственной галактичностью представители руководства ответили, что защитники не помогают продавать футболки, вышла на новый виток. Теперь футболку Пепе, уже совсем другого, с заострившимися чертами лица людоеда, ставшего героем кошмаров и заматеревшего в своей злобе, все-таки могут купить – но только для того, чтобы сжечь.