Дженнифер Каприати – теннисная Эми Уайнхаус: быстро сгорела и думала о смерти. После нее теннис закрыли для совсем молодых
От чего берегут Кори Гауфф.
Через несколько дней 15-летняя Коко Гауфф дебютирует на US Open. Она станет самой молодой участницей основной сетки, и даже в квалификации младше нее всего две теннисистки. С тех пор, как в середине марта Гауфф исполнилось 15, она сыграла на восьми профессиональных турнирах. По правилам WTA, до 16-летия она может сыграть еще на двух (включая US Open). Если она покажет на них достаточно высокие результаты, к этим двум могут прибавиться еще четыре – но не больше.
Гауфф, возможно, самая громкая теннисная сенсация последних лет. Всего два года назад она в 13 стала самой молодой финалисткой юниорского US Open, а уже этим летом была в одном шаге от четвертьфинала взрослого «Уимблдона», хотя еще слишком юна, чтобы водить машину, распоряжаться деньгами и смотреть «Эйфорию». Последней теннисисткой младше Гауфф в 1/8 финала «Уимблдона» была Дженнифер Каприати 28 лет назад (ей было тогда на неделю меньше). Именно Каприати с ее турбулентной карьерой – причина, по которой Гауфф и другие вундеркинды теперь ждут 18-летия, чтобы играть без ограничений.
Каприати стала профессионалом в 13, выиграла Олимпиаду в 16, но к 18 дважды побывала в рехабе
Зверский талант маленькой Дженнифер Каприати обнаружился в середине 80-х на фоне тоски американского тенниса по новой Крис Эверт – большой чемпионке с имиджем селебрити. Каприати еще не было десяти, когда ее уже одевал Ellesse (между прочим, многолетний спонсор Эверт), а отец Стефано договорился с Открытым чемпионатом Италии, что привезет туда дочь, как только та станет профессионалом.
Когда в 1989-м 13-летняя Каприати победила на юниорских «Ролан Гаррос» и US Open, стало очевидно, что профессионалом она станет вот-вот («И ей всего 13!» – кричала обложка Sports Illustrated, а Newsweek называл ее «Чудом света из восьмого класса»). К концу года Каприати экипировали Diadora и Prince, заплатившие ей почти 5 миллионов долларов и сделавшие ее третьей самой высокооплачиваемой теннисисткой (после Эверт и Мартины Навратиловой) еще до того, как она сыграла первый профессиональный турнир.
Пока представители Каприати договаривались со спонсорами («Меня за всю жизнь не назвали ублюдком столько раз, сколько за последнюю неделю, а это кое о чем говорит», – сказал агент теннисистки Джон Эверт о финальном этапе переговоров с Diadora), ее отец давил на Женскую теннисную ассоциацию, чтобы та позволила его дочери дебютировать в профессиональном туре на домашнем турнире в Бока-Ратон за несколько недель до 14-летия, официального теннисного совершеннолетия. WTA уступила и выпустила поправку, разрешающую теннисисткам переходить в профессионалы в месяц, когда им исполняется 14.
Эта поблажка запустила бесстрашную Дженнифер Каприати во взрослый теннис, и там она стала такой облегченной версией Эми Уайнхаус: одновременно легендой и поучительной историей о том, как делать не надо. На трех первых турнирах Каприати сыграла в двух финалах и дважды обыграла соперниц из топ-10. В 14 лет она взяла первый титул, дошла до полуфинала «Ролан Гаррос» и дебютировала в топ-10, в 15 сыграла в полуфиналах «Уимблдона» и US Open, а в 16 победила на Олимпиаде. Но такой стремительный взлет не позволил Каприати как следует вкатиться в профессиональный спорт с его бешеными физическими и ментальными нагрузками, так что к неизбежным проблемам роста, наступившим чуть позже, она оказалась не готова.
За полтора года с осени 1993-го Каприати сыграла один матч, зато дважды нарывалась на проблемы с законом и оказывалась в рехабах: сначала в лавке с бижутерией в Тампе не вернула то ли одно, то ли несколько колец, которые примеряла (сказала, что случайно, отделалась предупреждением и двумя неделями в частной психиатрической клинике), а полгода спустя в ее номере мотеля в Майами искали сбежавшую 17-летнюю девочку, а нашли компанию других подростков и марихуану. Пока Каприати арестовывали, на ее машине в мотель вернулась та девочка – с героином и 19-летним парнем, курившим крэк. Суд проявил снисхождение и на четыре недели отправил теннисистку на реабилитацию, но спонсоров она потеряла и оказалась, по выражению The New York Times, «в одной ошибке от непоправимой трагедии».
В отличие от Уайнхаус, Каприати удалось и избежать трагедии (если не считать ее снимок из полицейского участка, который увидел весь мир), и спасти карьеру: в 1996-м она вернулась в тур, а к концу сезона – в топ-40. У нее ушло пять лет на то, чтобы выиграть «Шлем», но потом за год она взяла их три и побывала первой ракеткой мира. Но прежде чем сделать все это, она рассказала, как быстрый взлет чуть ее не убил:
«Я была подавлена, мне было грустно, я чувствовала себя виноватой. Я была готова отдать все свои материальные блага за возможность быть с кем-то, кто любил меня саму, а не то, что у меня есть. То, что происходило у меня в голове, теннис, вся моя жизнь, семья, тренеры, друзья – все делало меня несчастной. Я неделю не вылезала из постели, все ненавидела, была в кромешной тьме. В зеркале я видела какую-то искаженную себя: страшную, толстую. Я хотела себя убить», – говорила 18-летняя Каприати в осенью-1994.
После Каприати WTA ограничила доступ к турнирам игрокам младше 18 и вообще запретила играть до 14
Пока Каприати в конце 1994-го только возобновила тренировки, WTA судорожно меняла правила, чтобы теннис не прослыл кладбищем молодых талантов.
«Нам не нужны дети-суперзвезды, которые через год оборачиваются катастрофой, – говорила член тренерской комиссии ITF Линн Ролли. – Это обрекает игроков на короткие карьеры, что нехорошо ни для них, ни для тенниса».
В результате 12 турниров, на которых 14-летние теннисистки могли сыграть в 1994-м, трансформировались в восемь для нынешних 14-летних, причем только три из этих восьми могут быть 60-тысячниками или крупнее. Теннисистки младше 14 до профессиональных турниров не допускаются вообще, потом с каждым годом разрешенное количество стартов увеличивается, пока в 18 игрок не получает полную свободу. Правило (Age Eligibility Rule, AER) регулярно пересматривается и уточняется – так, пункт про увеличение числа турниров в качестве поощрения за успехи, под который подпадает Гауфф, ввели в 2012-м.
В целом, отношение к AER в теннисе позитивное – очевидно, что за ним стоят здравый смысл и забота об игроках.
Мотивацию WTA все хвалят, но правило все равно непопулярно
Гауфф в паре с 17-летней Кэтрин Макнелли а этом месяце выиграла турнир WTA в Вашингтоне
«Подросток проходит через ряд критических состояний и стадий эмоционального, когнитивного и физического развития, – говорила представитель WTA Эми Байндер этим летом. – WTA-тур – это среда высоких ставок и высоких достижений, что для молодых людей тяжело вдвойне. Поэтому WTA и уделяет особое внимание переходу игроков-подростков на профессиональный уровень».
По данным ассоциации, за 25 лет, что действует AER, средняя продолжительность карьеры в WTA выросла, а количество игроков, закончивших с теннисом до 22-летия, наоборот сократилось (но понятно, конечно, что это следствие ряда факторов, а не одного AER).
Более поздние дебюты обусловили более поздние пики: последними тинейджерами побеждавшими на «Шлемах», были Мария Шарапова и Светлана Кузнецова в середине нулевых, так что каждый раз, когда в тур врывается новый тинейджер, возобновляется старый спор о том, что толкает теннис вперед и делает его интереснее: армия одних и тех же лиц или легендарные истории вроде Шараповой-2004 и Гауфф-2019?
Драматургия этого спора всегда одна: если теннисистка, как Гауфф, достаточно сильна, чтобы чувствовать себя заложницей AER, она, естественно хочет от ограничений избавиться:
«Я бы предпочла, чтобы правила были немного другими. Но если они не изменятся, ничего. Я понимаю, почему они такие – чтобы молодые девочки не выгорали. Просто я чувствую, что могла бы кое-чего добиться».
Отец Гауфф Кори (на фото), не один год замеряющий ее динамику по графикам вундеркиндов 90-х, говорит, что есть много способов оптимизировать правило: например, считать матчи, а не турниры, или считать только те турниры, где теннисистки проходят дальше первого круга. Он не отрицает, что профессиональный спорт – это огромный стресс, но он против того, чтобы искусственно занижать уровень этого стресса, потому что:
- ограничение количества турниров наоборот провоцирует тревожность (цена провала выше);
- изоляция от конкурентной среды тормозит, а то и вообще останавливает прогресс.
Патрик Муратоглу, в академии которого тренируется Гауфф, еще более категоричен: «Я понимаю, что правило ввели, чтобы защитить игроков, но я не считаю, что оно их защищает, – разве что от возможности реализовать свой потенциал. Мартина Хингис никогда не стала бы №1, если бы это правило действовало тогда.
Нельзя сбивать игроков с их темпа развития. Одни играют в свой лучший теннис в 30, а другие – в 16. Все развиваются по-разному, и нужно это уважать».
И даже Роджер Федерер, далеко не всегда в противоречивых ситуациях принимающий чью-то сторону, высказался вполне определенно: «Я прекрасно понимаю эти правила: они не хотят, чтобы молодые игроки надорвались. Но я уже говорил WTA, что им стоит ограничения смягчить. То, что Мартина Хингис делала в юности, было так классно».
Но лучше всех избыточность возрастных ограничений WTA этим летом показала сама Гауфф – и даже не игрой, а трезвостью мысли. Когда на «Уимблдоне» ее спросили, сколько бы она выступала, если бы не AER, она сказала: «Больше, но все равно не столько, сколько взрослые игроки. Мне пока только 15, и мне еще нужно развивать свою игру, больше тренироваться, чем выступать. Моя игра еще и близко не на том уровне, на котором я хочу, чтобы она была».
Может, и правда все люди разные.
Крис Эверт – символ эпохи: первой в спорте заработала миллион и на грунте добилась больше Надаля
15 лет назад Шарапова довела Серену до слез в финале «Уимблдона». Их война продолжится в первом круге US Open-2019
Курникова – легенда. Была суперюниором, ничего не выиграла и все равно изменила теннис
Фото: Gettyimages.ru/Scott Halleran/Allsport, Allsport UK, Rob Carr, Ezra O. Shaw /Allsport; REUTERS/Geoff Burke-USA TODAY Sports, Toby Melville