«Возможно, здесь больше порядочных людей, чем на свободе». Кокорин и Мамаев освоились в тюрьме и обыграли команду ПФЛ

Марков был на матче, общался с игроками, пробовал баланду.  

Меньше полугода Александр Кокорин и Павел Мамаев проведут в Алексеевке – маленьком городке Белгородской области на 40 тысяч жителей, где во дворах растут абрикосы, а по центральному парку с велодорожками бродят пятнистые олени, страусы-эму, индюки, павлины, китайские курицы и лошадь (прямо гуляют, любой может покормить). 

В Алексеевке родились бабушка и мама премьер-министра Дмитрия Медведева, впервые в Российской Империи – в начале XIX века – научились добывать подсолнечное масло. Вы также слышали об Алексеевке, когда покупали «Алексеевские» молочные продукты или майонез «Слобода». 

Камерность города ощущается в группе ВК «Алексеевка Признавашки», где раз в несколько часов публикуют анонимные признания в любви и просят найти человека. «Понравилась девушка. На сообщения не отвечает. Она свободна?», – спрашивает анонимный пользователь, и ему отвечают, что да. 

В 190 км (или трех часах на автобусе) начинается Белгород, через 100 – граница с Украиной, а в 70 км – Валуйки, родной город Александра Кокорина. 

Исправительная колония номер четыре (ИК-4) содержит Кокориных и Мамаева, блестит колючей проволокой рядом с вокзалом: надо выйти к чебуречной и пройти по щебеночной тропе. По дороге встречаются люди в форме и болтающиеся без дела старички. Конечно, они в курсе о заключенных футболистах: «Если бы они тронули кого-то в Алексеевке, им бы тут ###### бы был, закопали бы на месте. А вы, журналисты, лучше бы проблемы с дорогами освещали, а не уродов этих. У нас пенсия 10 тысяч».  

В колонии отношение к игрокам из восьмого отряда – другое. Девушки в форме за забором футбольной поляны улыбаются, когда Кокорин просит подать мяч, начальник колонии, вручая Александру приз лучшего игрока матча, хвалит его: «Лучший всегда лучший». Заключенные, собравшиеся на трибунах, по-братски выкрикивают имена: «Саня, давай», «Пашка, можешь», «Кирюха, молодец». Я видел из окна, как игроки заходили в столовую – болтая с заключенными и надзирателями (или вертухайчиками, как их называют в блатных песнях). 

Колония – на месте концлагеря. Никакого интернета. Кокорин читает Достоевского. На одной книжке есть надпись «ACAB»

«Алкоголь – развлечение бедных, наркотики – слабых, спорт – для сильных». «Помни, тебя ждут дома». «В тяжелых ситуациях не надо отчаиваться» и другие плакаты с призывом хорошо себя вести и раньше освободиться висят на стенах зданий внутри колонии. На одном из них мужчина в пиджаке сидит за компьютером, рядом стоит жена. 

Там же находится доска почета: лысые вытянутые лица, чемпионы колонии по шахматам, подтягиваниям и другим видам спорта, больше похоже на ориентировки. Мужчины в черных робах и кепках с коротким козырьком идут впереди сотрудников тюрьмы: взгляд утопает в бетонной плите, руки скрещены за спиной. Затем я видел заключенных, работающих на кухне, в бараках, – их глаза и улыбки просыпались в двух случаях: когда забивали голы или когда журналисты показывали на них камерами. Один из заключенных попросил фотографа снять его с Мамаевым: «Пришли мне потом». Не уточнив, куда. 

Другой пример – мы поднимались по лестнице смотреть кровати в комнате Кокорина и Мамаева (там живут 22 человека). На лестницу выходило окошко, в него любопытно смотрели зеки, смеялись – тогда один из руководителей колонии застучал по стеклу, чтобы не высовывались. 

Мы заходили в тюрьму под разминку игроков и песню Believer группы Imagine Dragons, но грустный антураж тюрьмы не покидал: железные двери, колючая проволока, заборы. В годы оккупации Белгородской области – с 1941-го по 1943-й – на месте колонии был концлагерь, потом ремонтировали сельхозтехнику и машины, а в 60-е на базе завода организовали исправительно-трудовую колонию усиленного режима (для опасных). С середины 90-х режим стал общим – то есть сидят там впервые и за мелкие преступления. «В основном за наркотики, по 228-й, народной статье, как они сами говорят, – объяснил начальник колонии. – Также за кражи и легкий разбой. Убийц и насильников тут нет». 

Неграмотные заключенные обязаны посещать общеобразовательную среднюю школу: сидеть за партами, слушать учителей, читать и готовить задания. Сейчас есть ученик 38 лет. «Они у нас спокойные, а если кто-то начинает наседать, то свои же успокаивают, у меня еще ни разу не было проблем», – рассказал учитель колонии. Там же есть кабинет информатики: с древними выпуклыми мониторами и Windows 98. Иконка Internet Explorer на рабочем столе еще не значит, что можно выйти в интернет. На территории колонии это невозможно.

В соседней библиотеке – классическая и техническая литература, словари, старые учебники по использованию Excel. Все книги проверены на наличие экстремизма. 

Я нашел книгу «Алкоголизм» о вреде чрезмерного употребления, а на англо-русском словаре обнаружил сделанную ручкой надпись: «ACAB». Английская аббревиатура All Cops Are Bastards – все копы сволочи. 

На полках лежали книжные карточки Кокориных и Мамаева:

Еще сидя в «Бутырке», Кирилл говорил, что прочитал 60 книг, я решил уточнить. 

– Кирилл, правда 60?

– Правда, я прочитал 60 книг. Там много. Всю «Войну и Мир», книгу по психологии. Всего и не перечислить.

***

Рядом с библиотекой столовая, где обедают в 12:00.

Я даже поучаствовал в дегустации: 

• Суп из гречки и риса (по-тюремному «баланда», но суп качественный и наваристый); 

• жаркое из картошки и тушенки (картошку дают три раза в неделю);

• теплый розовый кисель. 

Александру Кокорину еще нравится местный ржаной хлеб: постоянно заказывает в тюремном магазине.

Кокорин боится долгих пробежек из-за качества поля. Тренироваться можно ежедневно. Теперь в тюрьме есть команда «Золотой Лев», а у наших экс-сборников – главный тренер 

В Бутырке футболисты посещали спортзал не чаще раза в неделю (стоило 250 рублей), зато в колонии выходят на поле каждый день. «Мы тут потихоньку налаживаем спортрежим, – рассказывает Кокорин. – В отличие от Давидыча, не отжимаюсь. Кстати, привет ему. Вешу 82 кг, это игровой вес, как раз на днях набрал. Недавно начали бегать, но делаем это с опасением, все же поле кочковатое». 

Зеленый цвет прослеживается только по бокам, за газон отвечает пыльная крошка, которая пачкает игрокам кроссовки и залетает в глаза зрителям. Последние передачки Кокорина – как раз спортивные, на клетчатых сумках в комнате для хранения личных вещей висят карточки с посылками: бутсы, спортивная одежда, повязка для ноги. А вот у Мамаева – стандартный набор из аптечки и средств гигиены, а также 50 сигарет. 

На больную ногу Кокорин не жаловался, только на то, что в Бутырке к нему не пустили врача: «Никому неизвестно, что могло бы случиться с ногой: можно было бы просто запустить врача в СИЗО, он не фигурант, просто оказал бы помощь».

Неделю назад футболистам колонии объявили, что приедет белгородский «Салют» из ПФЛ, надо готовиться и придумать название. Выбрали «Золотой лев» (он изображен на гербе Алексеевки и всей Белгородской области), футболисты играли в синих футболках с желтым львом на груди.  

Команда – из 15 человек, включая братьев Кокориных и Мамаева. «Там все, кто тренируется с нами с первого дня, – рассказал Александр. – Мы провели несколько игр, собрали тех, кто занимался спортом и играл в футбол». У команды есть и тренер (его имя мы не узнали): пожилой заключенный в черных сандалиях и носках рассказал, что на воле тренировал футболистов и волейболистов, в своей команде выделил Мамаева, который настолько профи, что его и тренировать не надо. 

«А Кокорин?» – спросили мы. «Ой, – чуть запнулся он, – Они с братом тоже молодцы, очень сильная у нас команда».

^{Тренер – четвертый в верхнем ряду слева} 

Тренер выходил с игроками на построение, стоял вместе со всеми под гимн России (ни заключенные, ни надзиратели не пели), а после матча Мамаев попросил сделать общее фото: «Только вместе с тренером». 

Мамаев – лучший бомбардир «Золотого Льва». Кокорин называл всех братьями. Болельщики сидели под баннерами, но начальники просили их быть громче. Никакого мата! 

Играли пять на пять: четыре в поле и вратарь. Два тайма по 20 минут. С аутами и угловыми. В перерыве устроили пресс-конференцию. 

В заявке против «Золотого Льва» были четверо игроков «Салюта» и два директора клуба. 

Сборная заключенных победила 4:2 – помогли три гола Мамаева (мощным выстрелом в девять и после двух рикошетов), теперь Павел лучший бомбардир в истории «Золотого Льва». 

Александр Кокорин бегал впереди: принимал верхние передачи, уходил от соперников на длинном шаге, играл в стенку с младшим братом, которого постоянно подбадривал: «Брат» или «Кирилл». Братьями для Кокорина были все – и Мамаев, и другие партнеры, которые менялись по одному, а после замены Кирилла – двойками. Чаще всего Кокорин обращался ко второму нападающему Коле: хвалил за рывки, перехваты, персональную опеку игроков «Салюта». 

У Кирилла заметили фингал под глазом, он ответил, что получил мячом на тренировке, но услышавший разговор Мамаев добавил в ответ Кокорина-младшего загадочности: «Не надо таких вопросов, тут надо поспокойнее, мы же на зоне». 

Мамаев играл защитника, успевал закрыть центр поля: его ноги в зеленых бутсах первыми впивались в мяч, он был выше и быстрее игроков «Салюта» на любом этаже.

Павел соскучился по любимой работе (пожестче с соперником, повеселее впереди) и отыграл весь матч с улыбкой. В середине первого тайма Мамаев весь испачкался в грязи, потому что боролся за дальние мячи и не боялся проехаться по полю. Во втором похожим образом сыграл Кирилл – в подкате выбил мяч у набегавшего на вратаря игрока, окрасил одежду в серый и разбил коленку, а зеки на трибунах зааплодировали – это была самая громкая вспышка за весь матч. Болельщикам нравились такие моменты. 

Трибуны устроили как на большом футболе: за воротами заключенные смотрели матч стоя, на одной центральной трибуне сидели, на другой была ложа с начальниками тюрьмы. Зеки расположились между двумя плакатами «Золотой лев, вперед» и «Золотой лев чемпион!!!», вскрикивали и аплодировали после сейвов вратаря Николая – все участники согласились, что он лучший игрок матча: летал по углам, в момент реагировал на добивания и получал пятерки от одноклубников. 

В перерыве начальник колонии подошел к трибунам с просьбой пошуметь. Но шумели только после голов и опасных моментов, а в перерыве и после матча разговорились. Зек с тянущейся по всей груди татуировкой закончил матч словами «Салют» отскочил», а вот «Золотой Лев» будет жить, новая команда, вот только состав всегда будет меняться, у всех разные сроки». 

Другая особенность команды – в ней не матерятся (Сергей Богданович, ваше дело живет). В колонии вообще следят за дисциплиной и речью, за брань наказывают, заключенные следят друг за другом – поэтому в день матча над полем летали только подсказки, а футбольный мат проскочил несколько раз. 

Футболисты смотрят матчи «Зенита» и «Краснодара», Мамаев считает, что на зоне люди порядочнее 

Кокорин и Мамаев привыкли к распорядку, знают, как варить чифир (говорят, нужны только заварка и кипяток). Парни были рады журналистам, говорили даже на неприятные темы про Пака и возвращение в большой футбол, не смущались после вопросов про блатняк (со Скабеевой отказались говорить о фене). 

– Александр, какая музыка тут в почете? 

– По-моему, пара веселых песен «Арии», их ставят во время построения, утром могут радио включить.

– А Круг, Бутырка, Дюмин?

– Не, такого нет.

***

После матча обе команды ели торт со сладостями в комнате для чтения – футболисты болтали с игроками «Салюта» и знакомыми заключенными.

Оба признали, что на зоне много достойных людей, многие из них могут стать им друзьями на свободе. 

Мамаев – о порядочности и расторжении контракта с «Краснодаром» 

– Время на зоне многому меня научило. Регулярно хожу в храм Георгия Победоносца (кстати, работу над реконструкцией ведут сами заключенные, они же сделали витраж – Sports.ru), читаю книги. Здесь очень много порядочных людей – возможно, даже больше, чем на свободе. Очень впечатлили истории, которые здесь услышал. Но рассказывать их не хочу. 

О продолжении карьеры не думаю, надо решать насущные вопросы. Большой привет ребятам из «Краснодара» – Синицыну, Мартыновичу и остальным. Смотрел их матч с «Порту», начальник колонии разрешил нам включать поздние игры. Надеюсь, в ответном матче они выиграют и смогут пройти дальше. Еще недавно смотрели «Зенит» – «Краснодар». 

Очень счастлив, что удалось встретиться здесь с семьей: приезжали жена и дети, потом папа и друг. Встреча была очень эмоциональной, жаль, что этого не случилось раньше. Я по ним сильно соскучился.

– Не собираетесь делать на зоне новые тату? 

– Нет. 

Кокорин – о письмах из Петербурга и «некрасивом» поведении Пака 

– Очень соскучился по «Зениту», я им многим обязан. Готов играть за них даже бесплатно. За время в СИЗО получил порядка 5-6 тысяч писем, почти половина была из Питера. А вот «Краснодар» поступил с Мамаевым жестоко: нужно было сначала разобраться в ситуации, а потом уже принимать решение.

– Если бы встретил Пака, пожал бы ему руку?

– Пожал бы, у меня нет к нему никакого негатива, прекрасно понимаю, как это было, но оставлю для себя и своей истории, это не для прессы. 

Мы извинились перед ним: если он настоящий мужчина, то должен был сказать, как было на самом деле. Не знаю, кого как воспитывали, но мужчина должен отвечать за свои слова. Мы же когда ударили, пришли и извинились. 

Приходить в суд, зачитывать по бумажке – некрасиво… 

А так претензий никаких, это давно было, мы прошли этот путь, у нас есть ясность о выходе на свободу.

– Как вас изменила тюрьма?

– Смотря какая. Закрывать людей по беспределу, таких процентов 80… Люди стараются доказать свою невиновность. Оговорить можно любого человека. Суды должны разбираться. Нельзя просто так оговорить, а потом закрыть. Когда приходят по два свидетеля, повторяют наши слова, но нас все равно держат в СИЗО, и ничего не меняется. Так что меня скорее научило СИЗО. 

***

Не верится до сих пор: сегодня я увидел футболистов сборной России на зоне. Счастливых после победы и внимания, но уже освоившихся. Кокорин иногда улыбается и не шутит истерично как в суде: болтает с другими заключенными и говорит, что распорядок помог ему с дисциплиной.

«Утром работа, вечером спорт, потом отбой. Это учит, это режим, это характер. Вообще у меня много вопросов по СИЗО, но сейчас футбол, праздник для ребят, не хочу говорить об этом», – слова Александра Кокорина, футболиста в тюрьме, у которого после матча брали автографы и просили сфотографироваться. А зек-журналист с диктофоном задавал вопросы генеральному директору «Салюта» Александру Щеглову – в колонии есть своя пресса и кабельный канал. 

***

Если УДО не удовлетворят, Павла Мамаева освободят 6 ноября 2019 года. Получая приз лучшего бомбардира, он услышал от начальника колонии «Главное не сдаваться» и ответил «Не сдаемся никогда».    

Александра и Кирилла Кокориных освободят 7 декабря.

Все это время они будут играть в футбол и работать упаковщиками касперов (одноразовых био-костюмов) и получать за это 9300 рублей после вычета налогов. 

– Саша, получили уже первую зарплату?

– Нет еще, сейчас будем разговаривать.

– Задерживают, что ли?

– Хаха, конечно. На самом деле нет. Мы же тут недавно, вот-вот должны. 

Кокорин и Мамаев в день приговора: выглядели свежо, иногда улыбались

Недавно в колонию ездила ведущая Ольга Скабеева. Вот пересказ ее репортажа 

И подписывайтесь на инстаграм и телеграм Евгения Маркова. Там не бывает скучно

Фото: Игорь Тельпуховский (1-3), Евгений Марков (4); РИА Новости/Илья Питалев