Колесная тяга

Алексей Морозов иной раз получает странные для него 13 игровых минут за матч, а его напарник Данис Зарипов может вовсе покинуть клуб. Все это вроде бы удивительно, но в конце августа журнал PROспорт побывал в гостях у нового казанского тренера Владимира Крикунова – и уже тогда понял, что Крикунов пришел менять «Ак Барс».

34-летний нападающий «Ак Барса» Алексей Морозов после предсезонного матча бежал вокруг арены в Одинцово, а за ним неслась заслуженная, боевая, орденоносная малышня. Когда Морозов оказался в раздевалке, у дверей теснилось человек сто серьезно настроенных товарищей среднего школьного возраста. Уставший хоккеист расшнуровывал кроссовки и слышал, как за дверью звонкие голоса скандируют: «Морозов! Морозов!» Выйдя из-за двери, он будет расписываться и фотографироваться, пока паста не кончится в ручках, а батарейки — в фотоаппаратах. Солнце покатится за горизонт.

Человек, который отправил Морозова, а  вместе с ним и всю команду на послематчевую пробежку, — Владимир Крикунов. Если вдуматься, он пришел в «Ак Барс» для того, чтобы малышня кричала другие фамилии. В этом нет личного. Морозов, конечно, лидер «Ак Барса» на протяжении семи сезонов и сейчас в прекрасной форме. Но когда-нибудь он состарится  — и  хорошо бы Казани к этому быть готовой.

— Первое звено «Ак Барса» неизменно на протяжении последних лет — за исключением позиции центра. Когда-то ведь это закончится?

— Да. И уже заканчивается. Люди не могут играть вечно. Хоккей меняется сильно. В прошлом году из нашей команды только Морозов и  Никулин были в двадцатке бомбардиров.

Если Крикунов в «Ак Барсе» отработает свой трехлетний контракт, Морозов именно при нем перестанет быть главной звездой клуба. Задача Крикунова — уже сейчас начать прикидывать, каким будет первое звено клуба без Морозова. Он строит новый «Ак Барс».

Если Крикунов отработает трехлетний контракт, Морозов именно при нем перестанет быть главной звездой клуба

После того как Быков и Захаркин напоролись на 17 неожиданных контратак майского исполкома ФХР, Зинэтулу Билялетдинова личной просьбой премьер-ми­нистра вытянули в  сборную из «Ак Барса», где он держался семь сезонов, из которых три были золотые. Казань могла пригласить любого тренера в мире. Пригласила Крикунова.

Последние три года он делал монстра из скучного нижнекамского «Нефтехимика»  — и,  надо сказать, у него получалось. Эта команда стабильно была свежее всех в  плей-офф и две весны подряд хлестала в  кубковых матчах «Авангард». Только последнюю серию Омск у Крикунова чудом вырвал.

— Мы Омск изучили очень хорошо,  — объясняет Крикунов. — И потом просто шли в размен. У нас была пятерка, которая блокировала их первое звено. Главных выключили — пусть остальные играют. Против Ягра у меня играл Коля Белов. Так вот Коля с  Ягром спокойно разбирался.

— Это Коля хорош или Ягр не тот?

— С годами Ягр сильнее не становится, это понятно. Но и Коля умеет хорошо встречать в  середине поля. Он пару раз встретил — и все, Ягр уже начинает его искать, высматривать, нервничать. И Коля как прицепится к нему — не сбросишь, не высвободишься.

Игроки Крикунова всегда феноменально готовы физически. Одно из лучших его упражнений для того, чтобы у хоккеиста был взрыв и бежали ноги,  — «колеса». Не в  аптечном смысле. К  игроку пристегивают автомобильную покрышку, на которой сидят один-два-три человека, и дают старт. Еще это называют «баллоны».

Крикунов не скрывает — и в «Ак Барсе» этого упражнения люди побаивались. Но никто не может избежать «колес».

— Совет вам — возьмите колеса от трактора.

— А у нас в Минске как раз были большие колеса от трактора «Беларусь». По четыре человека сидело на колесе. Они там с чаем могли расположиться, такое оно большое было. А вот в «Ак Барсе» сейчас от ГАЗ-53 колеса, наверное.

По словам хоккеистов, после такой нагрузки может и вырвать. Крикунов кивает:

— Мы же их предупреждаем: не завтракайте плотно. Но не все прислушиваются. Многих рвет на «колесах». Белов Коля у меня сто раз их делал. Налопался, пришел, «колеса» сделал  — и  весь завтрак улетел. Это нормально при максимальной физической нагрузке.

— А что если человек скажет: «Я не буду делать эти колеса»?

— Как не будет? По-любому будет. В «Ак Барсе» никто не говорил «не буду». Все делали.

«У нас в Минске как раз были большие колеса от трактора «Беларусь». А вот в «Ак Барсе» сейчас от ГАЗ-53 колеса, наверное»

Один из тех, кто прошел «колеса»,  — Павел Дацюк. Крикунов вообще сыграл ключевую роль в его судьбе: сначала взял в команду в Екатеринбурге, а потом, 22-летнего и серьезно травмированного, перевез в Казань.

— Почему вы поверили в Дацюка?

— Я поверил в него за три года до этого, когда только увидел. Мне его посоветовал тренер второй команды. Как только Паша вышел на лед, я сразу понял, насколько он хорош. У  Дацюка колоссальное чувство дистанции. Заметьте, как он в обыгрыш идет и как уходит от столкновений: соперник его маечку заденет, а самого Дацюка — нет. Его вроде бить должны, а не попадают.

— Вам пришлось в «Ак Барсе» кого-то уговаривать, чтобы его взяли?

— Нет. Мы же надеялись, что он к плей-офф подойдет, сумеет сыграть. Но Паша восстановился только к следующему сезону. Он немножко запустил свою ногу. Контрактуры были большие, она как штатив была — не гнулась. Два массажиста силой хотели согнуть ему ногу  — не смогли. Помимо самой операции, целый институт трудился, чтобы у него колено заработало. Все пробовали. Пиявки, лекарства  — что только туда не вводили, чтобы растворить эти контрактуры. И потихоньку нога начала сгибаться.

Отыграв в Казани сезон, Дацюк уехал в  «Детройт», во время локаута приехал к Крикунову в «Динамо», стал чемпионом России и  укатил обратно. Идеальное завершение карьеры Дацюк представляет таким: год в Казани, год в Екатеринбурге.

В Казани Крикунов пока остановился в старой квартире вице-президента «Ак Барса» Шавалеева. У  клуба есть шикарная база, на которой живут игроки, тренеры и их семьи: вместо номеров — квартиры. Но новый главный тренер, как и ранее Билялетдинов, там жить не намерен.

— Да чтобы не дергать команду, — объясняет он, — не нервировать.

В больших клубах игрокам вообще всегда есть из-за чего нервничать. Состав летом раздут пятерок до шести, а игрового времени мало.

«Да это меня как-то мало колышет. Они на работе. Им за это платят деньги, причем большие»

— Самое сложное — процесс распределения ролей в команде. Всегда ведь есть тот, кого заденет его роль.

— Да это меня как-то мало колышет. Они на работе. Им за это платят деньги, причем большие. Недоволен — родине нужны и слесаря, и  таксисты. Не хочешь работать за большие деньги — поработай за маленькие. Только там тебя тоже начальник будет заставлять шевелиться.

— Вы кричите в раздевалке?

— Бывает. Когда надо вставить кому-нибудь. Нет таких, кто не кричит. Не существует в  природе.

— В «Ак Барсе» меньше приходится объяснять, чем в «Нефтехимике»?

— Наверное, еще больше. В Нижнекамске я  три года отработал все-таки, наладил там все. В «Ак Барсе» у нас сейчас есть проблемы чисто в тактическом плане. Что-то не понимают. Не совсем правильно играют в обороне. Моя задача — разложить на элементы, объяснить, убедить, что так лучше.

— Установки у вас длинные?

— Я стараюсь в 15 минут уложиться. Но бывает, подлиннее рассказываю, потому что знаю хорошо тренера соперников. Вот недавно мы играли предсезонный матч с «Атлантом». У них тренер — Густафссон, я его хорошо изучил. Когда шведы под его руководством олимпийскими чемпионами стали, мы их 5:0 обыгрывали. Всю тактику его знаю. Об этом и говорил хоккеистам: здесь вас будут атаковать, причем атаковать двумя, ну и так далее. Единственное, говорю им, не знаю, успел ли он донести это до «Атланта». А  когда игра началась, стало понятно: успел.

Крикунов, выросший в Кировской области, готов бесконечно интересно рассказывать о своем деревенском детстве. О том, как 12-летним мальчишкой обезвреживал оставшиеся с войны 150-килограммовые немецкие авиабомбы. Доставал взрыватель, потом извлекал термитные шашки и тротил. Шашки — для забавы. Тротил — глушить лещей в рыбхозе.

— Главное в работе с авиабомбой — головку открутить и взрыватель убрать, — руки Крикунова показывают, как откручивать и как убирать.  — А дальше разбирай ее как хочешь. Допустим, в  авиабомбе есть две термитные шашки. Мы их с братом доставали и салют устраивали. Поджигаешь, в рогатку вкладываешь и как запустишь! Она в полете рассыпается огнями, красиво. Один раз у брата резинка на рогатке лопнула — мне спину как обожгло! По всей рубахе дырки были.

— Сейчас бомбу разобрать смогли бы?

— Конечно. Я все помню. Мы разряжали и гранаты, мины, снаряды. Земля время от времени их выдает. Мы специально на сеялки вставали, чтобы искать. Едешь, едешь, потом слышишь: бзык! — по металлу звук такой характерный. С сеялки спрыгнули, посмотрели, что там,  — о, бомба! Женщины кричат, ругаются, а  мы забираем и потащили.

Раньше Крикунову чаще приходилось разбирать чужие бомбы. В «Ак Барсе» ему надо собрать свою.