«Каждый раз Овечкин заходит в столовую и кричит: «Мама Лючия!»» Брукс Орпик о пути «Кэпиталс» в Финал Конференции
Какую кличку российские хоккеисты дали Орпику, каково проигрывать своей бывшей команде в плей-офф два года подряд и аппетит Александра Овечкина - в переводе статьи американского защитника «столичных» для The Players' Tribune.
Русские парни в команде придумали мне кличку. Они зовут меня «Батя». Честно скажу, по мне это не лучшая кличка, если бы я мог выбирать.
Знаете, на языке вертится что-то вроде «Брукси». Правда, не думаю, что это очень важно. Если уж кличка прицепилась к тебе, то сделать уже ничего нельзя.
Кузя говорит, что «Батя» означает «защитник» или «отец» - что-то в этом роде. Я ему верю. Хотя и не удивлюсь, если это означает что-то смешное, что это какая-то русская шутка, которой парни подкалывают меня на протяжении последних четырёх лет.
Я был Брукси на протяжении почти всей карьеры, пока не перешёл в «Кэпс» Любил эту кличку. Но в команде тогда был Брукс Лайк и эта кличка принадлежала ему уже как лет десять. Ребята честно попытались называть так и его, и меня, но это было очень неудобно — едем мы в автобусе и кто-то обязательно крикнет: «Брукси!» Естественно, мы вдвоём оборачивались. Так что кличка осталась у Лайка (по старшинству), а мне достался «Батя». Спасибо, Кузя.
Когда Брукси ушёл, у меня появилась надежда, что я смогу плавно вернуть свою старую кличку. Но ты же не встанешь перед тренировкой со словами: «Эй, ребята, я теперь Брукси, круто, да?». И, честно говоря, «Батя» для меня теперь нечто большее — неплохо немного знать русский язык в этой команде.
Перед началом этого сезона я заметил как много о нас говорят что-то в духе: «Да они даже в плей-офф не выйдут!» Всё, что мне приходило в голову в ответ: «Они забыли, что у нас есть Ови?»
Мне посчастливилось сыграть с двумя лучшими игроками в истории хоккея. Как много ребят могут похвастаться тем же?
Когда я играл с Сидом в Питтсбурге, в нём больше всего выделялись два качества — невероятная сосредоточенность и дисциплина.
Ови не похож на Сида.
Для начала — он больше.
Я всегда считал, что наш вес примерно одинаков. Во мне 100 кило, в нём — на первый взгляд, на пару кило больше. Но каждый раз, когда мы с ним оказывались возле борта, я удивлялся — что ж меня будто тонной кирпичей придавило? Когда я приехал в Вашингтон, то увидел его на весах — почти 110. Я бы сказал, что удивился, но потом стал свидетелем того, как Ови ест.
Существуют довольно обыденные и банальные способы сделать какую-то вещь. Ови никогда не пользуется ими. В отличие от Сида, его лучше всего может описать слово «безрассудный». Знаю, игроки старой школы скажут: «Безрассудный? Что это значит?» Но я так называю Ови в хорошем смысле. Он играет с удивительным уровнем свободы и воображения, и это позволяет ему показывать каждый вечер такие вещи, которые недоступны другим. Понятное дело, что он достиг такой высоты благодаря своему таланту и упорной работе над собой на протяжении многих лет, но прежде всего — он получает удовольствие от игры и это делает его невероятным партнёром по команде.
Но как он ест… Это вдохновляет, серьёзно.
У нас есть повар, который готовит нам перед играми. Ови всегда заказывает одно и то же блюдо — Мама Лючия. Это курица пармезан с лапшой, сухариками и сыром — штука, после которой вам захочется вздремнуть часов пять. Он ещё и показуху из этого делает. Около 11 часов утра, прежде чем вообще кто-то захочет есть, Ови заходит в столовую и кричит: «Мама Лючия! Мама Лючия!». Никакого смущения при этом он не испытывает. Поначалу это было странным, сейчас я уже привык.
Несколько часов спустя он быстрее всех катит по льду, надирает всем задницы у бортов и кладёт шайбу за шайбой в ворота.
Легенда.
Такие вещи не работают для некоторых ребят, но работают для него. Я уверен, что на протяжении многих лет люди пытались как-то изменить его, но если ты на протяжении этих лет держишь высочайший уровень — зачем тебе вдруг меняться?
Кстати, забавно — многие постоянно спрашивают об изменениях. Когда мы обыграли Питтсбург, все спрашивали: «Что же вам удалось изменить?»
Когда ты добиваешься успеха — особенно после постоянно повторяющихся неудач — люди думают, что ты исправил что-то одно и наконец-то всё получилось. Я думаю, что это было бы слишком просто. Дело в том, что даже если ты всё делаешь правильно — это не всегда приносит желаемый результат. Мы знаем это лучше, чем любая другая команда в лиге.
Если нам и должна была улыбнуться удача, то самый подходящий момент для этого — серия против «Питтсбурга».
И в то же время — почему всегда «Питтсбург»?
Вообще странновато играть против своей бывшей команды. Первая выездная игра против «Пенс» была для меня сродни эпизоду «Сумеречной зоны». По прошествии времени я уже не испытываю такого чувства, к тому же, из того состава, частью которого я был, осталось всего несколько парней. Но всё равно, проигрывать два года подряд бывшей команде, чтобы потом сидеть и смотреть как они выигрывают Кубок Стэнли — это очень жестко.
Мне кажется, что «Вашингтон» в этой серии с «Питтсбургом» был ближе всего к победе, чем во всех предыдущих. Несколько дней назад мой приятель прислал мне статистику серии и по всем показателям разницы между командами почти не было. По сути, чашу весов в нашу сторону склонили несколько удачных рикошетов и Брэйден Холтби, который раз за разом становится на уши, спасая нас от пропущенной шайбы. Это всё, что нам было нужно.
Просто посмотрите овертайм шестой игры. Том Кюнхакль попадает в дальнюю штангу и не забивает нам, хотя его бросок был великолепен. Один дюйм отделил нас от седьмой игры. И вот о таких мелочах ты забываешь, когда выигрываешь. Кажется, что это вообще неважно. Но когда проигрываешь — такие моменты грызут тебя изнутри. Они всплывают в голове в самый неожиданный момент — например, в отпуске — и внутри всё сворачивается.
После прошлогоднего поражения от «Питтсбурга» мы были просто разбиты. Я не мог избавиться от той мысли, что это была упущенная возможность, реальная возможность выиграть Кубок Стэнли. У нас была отличная команда, практически без слабых мест. И этого оказалось мало.
Думаю, что несколько таких поражений подряд могут расколоть команду изнутри. Возможно вы видели, что в некоторых клубах тренеры и игроки иногда перекладывают вину друг на друга. Но Барри Троц — не из этой оперы. Мы выигрываем и проигрываем вместе. Он никогда не сваливает всю вину на игроков.
Он был одним из тех людей, кто убедил меня подписать контракт с «Кэпиталс», когда я был свободным агентом, хотя я ни разу не встречался с ним раньше. Видел, как ребята бились за него, когда он работал в «Нэшвилле». Узнавал у парней, которые играли под руководством Барри, что он из себя представляет — и все они мне отвечали: «Реально крутой мужик». И они были правы.
В конце лета он разговаривал с каждым игроком команды, чтобы получить от нас обратную связь. Тренер, который показал один из лучших результатов в истории клуба, хотел узнать у нас, что он может делать лучше. Он хотел, чтобы все игроки понимали — они причастны к любому шагу вперёд в развитии клуба. Хотя он и без этого всегда показывает, что мы единая команда.
Пройдя через все разочарования мы всё равно остались командой, чей тренер заботится о каждом игроке. И мы получаем огромное удовольствие от того, что играем вместе.
Помню, как пару недель назад мы летели домой из Питтсбурга и Ти-Джей Оши пошутил: «Жаль, что я слишком стар, чтобы воспринимать Финал Конференции как обыденность». Да, самый большой импульс нашей игре даёт молодёжь, которая не испытала на своей шкуре (да и не могла испытать) прошлых неудач. Понимаю, как им трудно представить, что есть довольно много отличных игроков, которым за всю карьеру так и не удалось забраться так далеко в плей-офф. И вряд ли смогут понять, что значит для большого города больше 7000 дней ждать Финала Конференции.
Мы можем попытаться рассказать о том, что это момент особенный и они должны эту победу посмаковать… Но я знаю, что сейчас они не смогут понять этого по-настоящему. Нельзя полностью ощутить вкус победы, не испытав горечь поражения.
Но самая лучшее из всего этого — мы прошли. Не важно как, но мы прошли в этот Финал. У нас впереди редкая возможность и никто не воспринимает её как данность. У нас есть наш клуб и наш город. Город, который уже давно готов победить.
Ах, да — Ови. Ещё у нас есть Ови.
Мама Лючия!
