«После матча с “Наполи” я был готов оторвать судье его тупую голову!» Креспо, которого вы не знаете
Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).
Ранним утром 7 августа 2006 года Эрнан Креспо был весь на нервах – такси до Хитроу, которое он поймал целый час назад, еле плелось по лондонским пробкам от его дома в пригороде. Он ужасно не хотел опаздывать на свой самолет до Уотфорда, который должен был вылететь уже через 45 минут. Оторвав взгляд от своих Rolex, он уже раз, наверное, в пятый поторопил водителя, индуса преклонных лет. «Извини, друг, сам видишь – утро понедельника, все спешат. Но через полчаса будешь в своем аэропорту, не будь я Чиранг Бхатнагар!» - расслабленно ответил мастер частного извоза и в очередной раз сделал радио погромче. Это не сильно успокоило аргентинского бомбардира, и он в изнеможении откинулся на спинку кресла. «Не хватало еще только опоздать на свою первую встречу с тренером – у них и так в “Интере” полно нападающих, а после такого непрофессионального опоздания с ходу сяду на лавку», - примерно такие мысли проносились в голове у человека, который буквально за пять лет до этого стал самым дорогим футболистом в истории, перейдя из «Пармы» в «Лацио», а теперь не проходил в основу «Челси» и ехал в аренду в стан «нерадзурри» - покорять Италию еще раз. Тогда, грызя ногти от волнения в медленном лондонском трафике, он, конечно, не мог знать, что Чиранг Бхатнагар сдержит обещание, и он успеет на самолет, пробьется в основу «Интера», наколотит 20 голов за сезон и станет чемпионом Италии.
Точно так же торопился в тот день на другом конце света, в Эквадоре, однофамилец Эрнана Патрисио. Этот степенный сорокадвухлетний инженер, выпускник престижного Технического Университета Мачалы, получил работу мечты в далекой Италии – ему предстояло принять участие в масштабном проекте обновления исторического центра Милана, носящем гордое наименование CityLife. Таким образом, пути обоих Креспо, в конечном итоге, вели в Милан, только аргентинец пока что удалялся от столицы мод и направлялся в графство Хартфордшир, где «Интер» проводил товарняк с «Уотфордом, а эквадорец вместе с чадами и домочадцами двигался напрямик, окрыленный открывшимися перспективами. Чад было относительно немного – двое: девятилетний сын Хорди и одиннадцатилетняя дочь Ариана, а вот домочадцев – уйма: с Патрисио увязался его брат с семьей, два троюродных брата и даже бывший шурин. Бывшим шурин был потому, что год назад Патрисио расстался с горячо любимой женой и матерью его детей Моникой, которая пару лет назад ушла к местному владельцу парка грузовиков. С тех пор дети как с цепи сорвались, и если с Хорди, которого суд закрепил за ним, Патрисио еще худо-бедно справлялся – паренек часами пропадал на местном футбольном поле, где и выплескивал накопившуюся агрессию, то, когда на выходные приезжала Ариана, его скромная холостяцкая квартира превращалась в филиал ада. Нечто подобное случилось и в день переезда: Ариана выкинула из окна шедшего в аэропорт автобуса рюкзак Хорди, а последовавшая за всем этим кутерьма едва не сорвала их вылет. Если бы они прибыли к самолету на пару минут позже, то семейство Креспо никогда бы не увидело Италию: денег Патрисио не хватило бы на еще один комплект билетов. Впоследствии, вспоминая тот день, Хорди признавался, что жутко не хотел покидать Эквадор и был готов на все, чтобы сорвать отъезд – он даже не мог себе представить, какую судьбу ему готовит жемчужина севера Италии.
В Милане семейство Креспо сразу же заселилось в роскошную по эквадорским меркам квартиру в небольшом городке Бареджо в предместьях Милана, предоставленную работодателем Патрисио. Первую неделю ошалевшие от красоты Милана отец с детьми просто бродили по нему, наслаждаясь достопримечательностями. Именно тогда Ариана, изначально ехавшая вроде как на небольшую каникулярную поездку, влюбилась в этот город и сообщила матери по телефону, что остается в Милане, к огромному удовольствию Патрисио, который в разговоре с бывшей женой не мог не отметить, что ныне любимый ею работник логистической индустрии вовсе не так всемогущ, как она думала, и не может дать детям того, на что способен родной отец. Патрисио всецело разделял восторги дочери по поводу нового места жительства: его профессиональный взгляд не мог налюбоваться на контрастную и такую манящую архитектуру Милана, и он жаждал поскорее приступить к реализации своих смелых инженерных прожектов. Хорди же больше всего манила громада стадиона «Джузеппе Меацца» - он уже тогда начал грезить когда-нибудь выйти на его газон.
Щуплый и низкий паренек не пробился даже в футбольную школу скромного «Аудаса» в родной Мачале, поэтому у любого скептика зародившаяся тогда в его душе мечта о большом футболе вызвала бы лишь кривую ухмылку. Хорди, однако, был не из тех, кто легко сдается: оказавшись в абсолютно новой для себя обстановке, он с энергией бульдозера стал расчищать себе дорогу в светлое будущее. Поначалу парень долго не мог определиться, за какую из двух миланских команд ему болеть и сперва склонялся к «Милану»: даже попросил отца к 1 сентября купить ему ланчбокс с символикой «россонери». Этот выбор оказался удивительно недальновидным для применения в стенах средней школы имени Эдмондо де Амичиса, расположенной в Бареджо, обитатели которого традиционно болеют за «Интер». В первый же свой обеденный перерыв Хорди, еще не знавший как следует языка и стеснявшийся подсаживаться к одноклассникам, облюбовал себе место за свободным столом в углу столовой и уже было начал доставать сэндвич из новенького контейнера, как священный ритуал поглощения пищи был самым бестактным образом прерван. «Или ты выкидываешь эту дрянь, - подошедший парень указал на ланчбокс Хорди, - в мусорку, и тогда можешь сесть за наш стол, или с тобой в этом классе никто общаться не будет!» Хорди, поставленный этим ультиматумом в тупик, решил внять голосу рассудка и избавился от красно-черного «яблока раздора». Из разговора с новыми знакомыми Хорди выяснил, что в «Интере» играет его однофамилец и что в школе существует весьма крепкая футбольная команда, в которой ему будут рады, если он умеет играть. А играть он, доложу я вам, умел преотлично: совсем скоро его таланту завидовали одноклассники и аплодировали одноклассницы, но Хорди не обращал внимания ни на тех, ни на других: его мысли всецело оккупировала игра №1. К тому моменту любовь мальчика к «черно-синим» не знала границ: он смотрел все матчи любимой команды, подкарауливал игроков на базе после тренировок в охоте за автографами, а периодически вместе с отцом и сестрой выбирался на «Меацца» (название «Сан-Сиро» Хорди всегда недолюбливал – от него слишком сильно веяло духом ненавистного «Милана»), где под шиканье соседей по трибуне во весь голос комментировал происходящее на поле. К тому моменту, как Хорди впервые провел свой первый год на Аппенинах, семейство Креспо уже прочно обосновалось в предместьях Милана, отлично говорило по-итальянски и благодаря успехам Патрисио на работе каталось аки сыры в масле: они даже могли себе позволить на каждые каникулы улетать в Эквадор: понежиться под солнцем и прихвастнуть последними успехами.
Одним из самых счастливых дней в жизни Хорди стало 22 мая 2010 года, когда великолепный моуриньевский «Интер» выиграл Лигу Чемпионов: закончив смотреть матч по телевизору, он с друзьями отправился на не санкционированную отцом прогулку по торжествующему ночному Милану, и лицезрение его красоты, по мнению нашего героя, вполне стоило пары чувствительных ударов справедливого эквадорского ремня Патрисио. Впрочем, не вся жизнь юного Креспо была столь безоблачна: ему довольно рано пришлось столкнуться с разочарованиями и несправедливостью. Во время одного из возвращений на Родину Хорди застал свою всегда веселую и жизнерадостную мать в ужасном настроении – ее сожитель уехал в бессрочную командировку, не известив ее, а жизнь в одиночестве вгоняла в депрессию. Тогда Хорди решил воссоединить родителей с помощью магии футбола: он знал, что ключевые моменты следующего матча его команды должны будут показать по местному телевидению. Они с отцом после долгих ухищрений настроили матери телевизор на Италию и велели в указанное время включить означенный канал. Их план был прост: Хорди забьет гол и снимет футболку, под которой окажется еще одна – с трогательной надписью «Патрисио и Моника – вечная любовь», над сочинением которой отец Хорди, страстно жаждавший вернуть свою жену, корпел аж три ночи, вдохновляясь историей любви Петрарки к Лауре. К сожалению, госпожа Удача в тот раз повернулась к отцовско-сыновьему тандему спиной: телевизионщики не приехали, Хорди, не знавший об этом, возжелал гола любой ценой и отнял у одноклубника Федерико Димарко (с которым он еще встретится чуть позже) заработанный тем пенальти и смазал его, а по телевизору вместо обещанного сюжета пустили телемагазин, где импозантный мужчина с усами пытался продать три цепи панцирного плетения по цене двух. Так невинное и благородное начинание синьоров Креспо было беспощадно опошлено суровой судьбой.
В повседневной жизни Хорди всегда был на удивление спокойным, если не сказать интеллигентным, для южноамериканского подростка, занимающегося футболом, но иногда горячая кровь предков все же давал о себе знать. Катализатором таких всплесков почти всегда был футбол: вряд ли кто-либо смотрел матчи «Интера» эмоциональнее, чем Хорди. Вместе с отцом, который любил футбол ничуть не меньше сына, всегда поощрял это его увлечение и даже в свое время (еще в Эквадоре) привел того в его первую секцию, они садились перед телевизором за час до матча и параллельно с итальянскими экспертами эмоционально обменивались мнениями о тактическом рисунке «Интера» в предстоящей игре. А уж когда начинался непосредственно матч, их было не остановить: однажды заставшая один из таких сеансов просмотра мать Хорди, приехавшая как-то раз в гости, так охарактеризовала это мероприятие: «Это чем-то напоминало вавилонское столпотворение, только если бы в нем принимали участие исключительно цыгане». Теперь вам будет нетрудно представить, какие эмоции вызвало у Хорди «убийство» «Интера» в матче с «Наполи», осуществленное Джанлукой Рокки 1 октября 2011 года. В том печально известном противостоянии Рокки «нарисовал» левейшее удаление воспитаннику «Интера» Джоэлу Оби уже на 41 минуте, сопроводив его назначением пенальти, не поставил два чистых одиннадцатиметровых в ворота «партенопеи» и для верности засчитал гол Гамшика из офсайда. Так что ничего удивительного, что после финального свистка Хорди откопал в интернете адрес Рокки и отправил тому картель с требованием сатисфакции (как он предпочитал его называть) или скорее вызов на «стрелку» (чем письмо по своей стилистике и являлось), к которому приложил голову лошади из папье-маше, что изготовил по инструкции из книги «15 символов “коза-ностры” из подручных материалов: для младшего школьного возраста». Через пару дней озорник был крайне доволен заметкой в утренней газете: «К дому арбитра Рокки во Флоренции на неопределенное время приставлена охрана из-за поступивших в его адрес угроз».
На этом моменте стоит отойти от портрета Креспо-человека и описать Креспо-футболиста. В 12 лет скаут «Академии Интера» приметил юркого и техничного плеймейкера на одной из игр Школьной Лиги Милана и пригласил на тренировку. Стоит пояснить, что «Академия», расположенная по адресу «улица Франческо Чилеа 51», хоть и находится под патронажем «Интера», но не имеет прямой связи с Примаверой клуба и даже играет в нейтральной синей форме, а своей целью ставит подготовку игроков для команд из Ломбардии в целом. Поначалу Хорди не произвел особо впечатления на тренеров: парню не хватало физических данных, но он выделялся среди сверстников неординарной техникой. При дриблинге Хорди касался мяча на каждом шаге, что позволяло ему быстро менять направление бега и обыгрывать по несколько защитников на скорости. Вскоре эта манера игры прославила его на весь детско-юношеский сегмент миланского футбола: к 16 годам он стал капитаном команды и главной ее звездой, поэтому никто не удивился, когда ему единственному из академии после выпуска предложил юношеский контракт «Интер», и 28 июня 2014 года в присутствии счастливых родителей Хорди одним росчерком ручки связал судьбу с любимым клубом. Так Креспо еще на шаг приблизился к своей главной мечте – выйти на поле «Джузеппе Меацца» в футболке «Интера».
Лучший друг нашего героя по «Академии» Паоло Ромео, играющий сейчас за «Гоццано» в Серии D, вспоминал, что, когда они с Хорди и еще парой парней из «Академии» сидели в одной из миланских пиццерий и отмечали выпуск, кто-то из них сказал, что Хорди с его талантом обязан стать звездой «Интера». Хорди, услышав эту похвалу, покраснел и застеснялся: «Ребята, это наша общая мечта, и вы сделали для ее осуществления не меньше, чем я. Я бы все отдал, чтобы вы смогли быть в “Интере” со мной». Из присутствовавших на той встрече футболистов ни один и близко не был талантом уровня Креспо (все они подписались с командами уровня «Ольтрепо»), но наш герой, при первом же разговоре с директором по работе с молодежью «нерадзурри», применив все доступное ему красноречие, убедил того дать шанс на просмотре своим друзьям. Предоставленной возможностью ни один из них, к сожалению, не воспользовался, но Хорди сделал все, что мог.
В «Интере» Хорди был зачислен в команду U-19 (ступень, предшествующую Примавере), выступающую в так называемом Дивизионе Берретти – фактически юношеском Чемпионате страны. Вообще, стоит отметить, что система детско-юношеского футбола в Италии довольно запутана, что лучше всего видно на примере «Интера»: лет до 17 юные «интеристи» играют одним костяком, состоящем из местных парней, однако после перехода в «команду Берретти» к ним добавляются одаренные игроки, найденные скаутами в округе или даже за рубежом. Самые талантливые из них попадают в Примаверу, откуда с 99-процентной вероятностью отправляются в увлекательную череду аренд, сопровождаемую бесконечной вереницей соглашений по совладению, и в результате, возвращение парня из Примаверы во взрослую команду итальянского гранда всегда сродни чуду. Команда, в которой очутился Хорди в 2014-ом представляла собой весьма любопытную вариацию на тему «пролетарии всех стран, соединяйтесь»: в ней в числе прочих был учившийся в одной школе с Хорди мегаталантливый левый защитник Димарко; румынский защитник с благозвучной фамилией Попа; «второй Иньеста» Пау Де ла Фуэнте; португалец Педро Дельгадо – единственный игрок в команде, обладавший более совершенной техникой, чем Хорди, и даже нигерийский «великий уравнитель» Джастис Опоку. Первые пару месяцев все эти боги кожаной сферы понемногу притирались друг к другу, учили язык и адаптировались к итальянскому футболу, но к октябрю раскочегарились и выдали роскошную десятиматчевую победную серию. У Хорди же дела обстояли не самым лучшим образом: он был вынужден довольствоваться выходами на замену, потому как слишком сильно начал сезон его прямой конкурент Де ла Фуэнте.
К малому «делла Мадоннина» 24 января 2015-ого Креспо подходил в весьма хмуром настроении: он уже два месяца не выходил в основе, кто-то измазал его любимые бутсы зубной пастой, а в школе учителя пригрозили, что не допустят до экзаменов, если он опять пропустит целую неделю из-за тренировок. Настроение, впрочем, штука переменчивая, и поэтому когда за два дня до матча Хорди узнал, что выйдет в основе, то чуть не сошел с ума от восторга. На игру тут же были приглашены все родственники из Эквадора: Патрисио так обрадовался за сына, что не пожалел переплатить пару тысяч за билеты.
Стоя в подтрибунке «Спортивного центра Джанчинто Факетти», Хорди как всегда не мог отвести взгляд от гордо взирающих на него со стен огромных изображений Дзанетти, Матерацци, Рональдо и прочих икон «нерадзурри». Дойдя до изображения Горана Пандева, он машинально перекрестился и вышел на разминку. Матч начинался для «Интера» довольно неприятно: Кутроне с Казираги нагнетали опасность у их ворот, но раз за разом прощали «интеристи». До Хорди мяч совсем не доходил: в его тщетных поисках он раз за разом уходил со своей позиции треквартисты в опорную зону. Одно из таких смещений привело к потере мяча и выходу Кутроне один на один, чудом нейтрализованному усилиями вратаря Фелеппы и Рэзвана Попы. Выбив мяч из пустых ворот, румынский защитник позволил себе наорать на нашего героя: его итальянский был не вполне хорош, но Хорди обратил внимание, что как минимум половину из этой пламенной речи составляли производные от слова «дерьмо». После такого «втыка» нужно было взять себя в руки, что Креспо и проделал: отличный проход по центру и пас вразрез на Де ла Фуэнте – «Интер» впереди. Резаная подача со штрафного – Аппиа удваивает преимущество. К финальному свистку Хорди был полностью вымотан: он настолько устал, что даже не заметил, как на трибунах развернули эквадорский флаг, а его родители плакали в объятиях друг друга, восхищенные тем, какого сына они вырастили.
После победы молодая команда почти в полном составе (отказался только Опоку, отправившийся в «Apollo» на ретроспективу Ингмара Бергмана) направила стопы в ночной клуб. К тому моменту Хорди уже стукнуло 18, но он не спешил пользоваться своим законным правом приобретать алкогольную продукцию: его первый опыт знакомства с ней пару лет назад окончился ночью в обнимку с унитазом и татуировкой с изображением Мальдини на правой пятке. Поэтому, когда в клуб зашла Лаура Лонгони с подругой, он сидел с краю стойки рядом с опечаленным своей неполной гражданской дееспособностью Матиасом Антонини Луи и вяло пытался доказать тому, что теорию струн придумал не Лес Пол. Всю апатию Креспо как рукой сняло, когда он бросил, как он думал, полный пренебрежения и томной маскулинности взгляд на вошедших в клуб девушек. На деле же, едва он встретился взглядом с Лаурой, то все мысли в его голове замерли, а сердце будто бы замедлило ход в два раза. Отрезвила его услышанная от подошедшей прекрасной незнакомки фраза, адресованная Луи: «Можешь сказать своему глухонемому другу, чтобы перестал на меня пялиться? Это, знаешь ли, смущает – впервые вижу человека, две минуты подряд смотрящего в одно место, не моргая». На этом моменте незадачливый Казанова немного пришел в себя и представился: «Привет, я Хорди и сегодня отдал две голевых!» Именно с этой изящной фразы началась история любви, кульминация которой наступила пару лет спустя в Палаццо Реале, где Хорди, в отличие от незадачливого Петрарки, смог обменяться клятвами вечной любви со своей Лаурой.
Вернемся, однако, в тот счастливый вечер, последовавший за первым миланским дерби в жизни Хорди: провожая девушку своей мечты до дома и вспоминая лучшие моменты прошедшего матча, он глядел в звездное небо и в каждой из звезд видел отражение своей мечты. Казалось, надо лишь протянуть руку и вот она – у тебя в кармане. Так, к сожалению, бывает только в сказках или в историях об известных футболистах (здесь такие не публикуются – прим. ред.), а для Хорди злой рок припас парочку неприятных сюрпризов, и, как бы нам не хотелось закончить повествование сейчас, оставив его счастливым и влюбленным в ночном Милане, но хорошая история должна быть честной, а посему продолжим.
Первый сезон закончился для Хорди победой в Группе Б Дивизиона Берретти и, как следствие, еще одной медалью, повешенной радостным Патрисио в шкаф с наградами в их квартире. Однако самокритичный Креспо не мог полностью занести этот сезон себе в актив: несмотря на множество ярких обводок и аж 12 голевых, он ни разу не смог забить, но изо всех сил надеялся исправить это в следующем сезоне в Примавере. Надежды, к сожалению, так надеждами и остались, потому как в «Интере» настали темные времена, когда на молодежь всем стало наплевать с высокой колокольни: из всей команды Берретти в Примаверу перевели лишь Попу, Дельгадо и Димарко, а с остальными попросту не стали продлевать контракты. Хорди, убежденный, что произошла какая-то ошибка, целых восемь часов 1 июля 2015 года просидел у кабинета координатора молодежных команд «Интера» Андреа Бонаривы, ожидая приема, а когда, наконец, вошел, был в официальной форме уведомлен о своей продаже в «Монцу» и был ознакомлен с необходимостью закрыть за собой дверь. Пару недель после этого Хорди был сам не свой – он не мог поверить, что родной клуб так поступил с ним, и каждый день ждал звонка от тренера, в котором тот объяснит, что произошла административная ошибка, и он снова сможет выйти с парнями на поле в форме «Интера». Звонок действительно поступил, но от тренера «Монцы» Сандро Сальвиони, который уведомил своего новичка, о том, что если тот не прибудет на базу клуба в течение недели для подписания контракта, то станет свободным агентом.
Так началась новая глава в жизни Хорди: он закончил школу, порвал с любовью своего детства («Интером»), встретил любовь всей жизни (Лауру) и был готов вступить в самостоятельную жизнь, пусть и в «Монце» в Серии D. Несмотря на не самую радужную ситуацию с командой, всю свою историю болтавшуюся между Сериями B и C и недавно пережившую банкротство, сам городок Монца пришелся по душе чете Креспо-Лонгони. Неспроста ведь его зовут «жемчужиной Ломбардии»: Гран-при Италии каждый год; узкие уютные улочки, вымощенные разноцветным гранитом, и роскошные средневековые соборы и палаццо в центре города плюс множество крайне важных для региона производств и офисов, уравновешенных огромными парками и зонами отдыха, на окраинах. Клуб предложил Хорди арендовать уютный двухэтажный домик недалеко от тренировочной базы, и поначалу все шло прошло отлично: взять только дебют за «Монцу» в товарищеском матче против «Милана», в котором он знатно попортил нервов Алексу и Де Йонгу и заслужил похвалу от местной прессы, назвавшей его «единственным лучом надежды для “Монцы”». Первая предсезонка в большом футболе была интересной и трудной, но Креспо отлично справлялся. Единственное, что его беспокоило – это то, что он никак не мог найти общий язык с опытными игроками команды, с недоверием смотревшими на «выскочку» из «Интера». На это недопонимание он жаловался отцу, когда тот приехал к нему на прощальный ужин в Монцу: Патрисио, которого уже ничего не держало в Милане (рабочий контракт закончился, дочь вышла замуж, а сын даже уехал в другой город), готовился к возвращению в Эквадор, где ему предложили должность профессора ландшафтного дизайна в родном Мачальском Техническом. Креспо-старший дал тогда сыну совет, за который корит себя до сих пор: «Поставь этих клоунов на место, покажи им, кто ты есть, сынок!»
На одной из последовавших за этим разговором тренировок Хорди в двухсторонке издевательски обыграл тридцатидвухлетнего Каттанео при помощи «рэйнбоу-флика», а потом, не заметив, что тот уже начал «закипать», обвел его еще раз, применив ложную рабону. На этом моменте Каттанео, не мудрствуя лукаво, врезал Хорди в нос. Пострадавший для приличия сделал вид, что, несмотря на перелом, готов навалять обидчику, который к тому же был еще и выше его на голову, но делал это скорее рефлекторно, чтобы поднять свой престиж в команде, потому что на деле был близок к обмороку. Так что, когда партнеры подбежали их разнимать, Хорди рухнул прямо к ним на руки. Очнувшись в медицинском отсеке, он обнаружил, что тренировка продолжается, и всем на него наплевать. Выяснилось, что в этом конфликте тренер моментально принял сторону Каттанео, а Хорди, как его «зачинщик», был переведен в дубль буквально через пять минут после злополучного перелома. Столь вопиющая несправедливость так разозлила Креспо, что, покидая стадион, он выбил стекла машинам Сальвиони и Каттанео и довольно серьёзно порезал при этом руку. Когда Лаура встретила его вернувшегося на час раньше оговоренного в крови и слезах, то испугалась как никогда в жизни. Весь вечер того дня она провела, убеждая Хорди не бросать футбол и быть сильным, но муж был неумолим: пришло время найти нормальную работу и забыть о своей мечте, мечте, гревшей его сердце последние десять лет.
Следующие несколько месяцев были самыми трудными в жизни Креспо: он сменил несколько работ разной степени отвратности, став в конченом счете кладовщиком на складе стройматериалов в Аббиатеграссо. С утра до позднего вечера он горбатился на складе, а потом садился на последний автобус до Милана и ехал в студенческое общежитие Миланского Университета в их с Лаурой (учившейся в нем) скромную комнатушку. В его планах было подзаработать немного денег и тоже поступить в Университет, стать инженером и продолжить дело свое отца. Не сказать, чтобы эти перспективы наполняли его сердце радостью, но все же это было лучше, чем ничего, да и кроме того позволяло не думать о футболе, каждое воспоминание о котором вгоняло его в депрессию.
Единственной отрадой для Хорди стали выходные. Субботу они проводили вместе с Лаурой, гуляя по Милану и посещая кино или какой-нибудь музей, к которым он пристрастился, вдохновленный примером своей культурной жены. По воскресеньям же он вставал в шесть утра, собирал спортивную сумку, целовал на прощание спящую Лауру и выскальзывал из общежития, едва сдерживая себя от перехода на бег при приближении к Парку Семпионе. Там его ждали старые друзья по «Академии», вместе с которыми они играли в Любительском Чемпионате Милана. В этих матчах Хорди получал огромное удовольствие от футбола, и почти всегда улыбка не сходила с его лица, пока он носился как угорелый по полю. Временами во время этих игр ему даже казалось, что он на «Джузеппе Меацца», а вместо кислотного цвета манишки на нем черно-синие цвета «Интера», но всякий раз мираж рассеивался, и перед его взором открывалась суровая реальность. Реальность, в которой он упустил свою мечту.
*Все фотографии взяты из личного архива семьи Креспо с их согласия.
P.S. В одном из предшествовавших написанию статьи разговоров Хорди сказал мне, что с огромной радостью попробовал бы вернуться в футбол в составе одного из российском клубов. Уважаемые читатели, если у кого-то из вас есть выход на какой-то из клубов ФНЛ и желание немного помочь Хорди Креспо на его непростом жизненном пути, напишите, пожалуйста, мне и мы попробуем пристроить Хорди на просмотр в условный «Ротор» или «Факел». Спасибо за внимание!