Федорины горы

Ну вот все и закончилось. В жизни все имеет право на рождение и на конец.

Славная карьера Федора Емельяненко, настолько замечательная, что к его роликам в ю-тюбе пишут по-ангицки, что он The Best, а это что-то да значит, подошла с своему завершению. И в данный момент времени не нужно посыпать голову пеплом, плеваться, корить и делать прочие неприглядные глупости.

А стоит просто тихо гордиться, что был вот такой русский богатырь, типичный русский медведь, и до сих пор есть, просто уже не выступает.

Время невозможно победить. Можно подвинуть на час, как Медведев недавно, а победить по-настоящему нельзя. Как и доподлинно прочувствовать момент, когда оно ушло – твое время.

Редко кто из великих сумел уйти вовремя, и если в командных видах спорта можно и в 45 быть Гашеком, а в 40 Тихоновым, и невозможно с микроскопом сравнить тебя с твоим образцом надцатилетней давности, то в единоборствах все предельно честно. Вчера скорость была, а сегодня уже нет. Вы порасспросите Костю Цзю, Карелина, а лучше Роя Джонса Джуниора, вот уж кто был невыносим – они вам расскажут.

Стоит тихо гордиться, что есть вот такой русский богатырь, просто уже не выступает

Сегодня за Федора было больно почти физически, когда этот бандит раз за разом добивал его на полу, и только богу известно, что сделал бы с ним прошлый Емельяненко за такие вольности. Богу известно, а мы уже не узнаем.

Остались гигантский опыт, отточенная техника, безумная выносливость к боли, но этих качеств для главного блюда не хватило без единственного ингредиента. Без скорости.

Можно вздохнуть спокойно. Уже не будет этих выматывающих тренировок и зубодробительных боев. Будут пацаны, которых предстоит учить, и в первую голову не боям без правил, а, собственным примером, быть классными русскими мужиками. Не кичливыми и гламурными, а тихими и светлыми. Каким без сомнения и сам Федор является.

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Закончилась одна глава – солнечная. А за ней будет и другая – гораздо более важная.