«Хотел забрать Зидана в «Барселону», но руководство сочло его неперспективным». Автобиография Кройффа
Глава 7, часть 1
Прозвучит противоречиво, но в самый успешный сезон – 1991/92 – начались проблемы, которые позднее приведут к разладу между мною и клубом. Параллель с «Аяксом», когда мы завоевали Кубок кубков. Пока всё хорошо, все счастливы. В «Барселоне» в моменты эйфории продлевались все контракты, даже игроков, которые мало играли. Нуньес и вице-президент Гаспар снова начали управлять всем. Именно Гаспар отвечал за контракты, хотя понятно, что он гнул линию президента. И, несмотря на все успехи, у меня с Нуньесом установились сугубо деловые отношения. Я попросту не доверял ему. Он никогда не делал ничего, чтобы я перестал верить, будто нужен ему только для того, чтобы он продолжал восседать на троне. Я всегда осознавал, что должен быть сильным, в противном случае возникнут сложности.
На старте нового сезона уже было видно, как на всех повлияли недавние победы. Во втором раунде Лиги чемпионов 1992/93 ЦСКА выбил нас с общим счётом 4:3. В декабре «Сан-Паулу» обыграл нас в Межконтинентальном кубке. И это был тот редкий случай, когда у меня не было никаких проблем по поводу поражения. Я всегда восхищался бразильским тренером Теле Сантаной за его взгляды, непрестанно отражавшие искреннюю любовь к футболу. Этот человек имел честь руководить бразильской сборной на ЧМ-1982. Поражение той фантастической команды от Италии напомнило мне о нашей неудаче на ЧМ-1974. Люди скорее помнят, как играла та Бразилия, чем то, что выиграла Италия; помнят имена их восхитительных полузащитников – Зико, Сократеса, Фалькао и Серезо.
Через десять лет Сантана верховодил южноамериканскими чемпионами «Сан-Паулу», и на матч в Токио против нас он отправил собственную версию дрим-тим. После игры я сказал журналистам: «Если хотите, чтобы вас задавила машина, пусть это будет Rolls-Royse».
Во внутреннем первенстве нас опять спас последний тур. И нам снова помог «Тенерифе», с минимальным счётом одолевший «Реал», благодаря чему мы взяли титул. Через год нам снова, в третий раз кряду, протянули руку помощи. В 1994-ом «Депортиво» шёл в лидерах, однако не забил пенальти на последней минуте последнего матча против «Валенсии», и счёт остался 0:0. Ровно то, что нам требовалось для четвёртого чемпионства подряд.
В 1994-ом мы также достигли финала Лиги чемпионов, и спустя несколько дней после празднования первого места нам предстояло встретиться с «Миланом». Очередной пример, как всё рушится, если что-то делаешь не вовремя. Совокупность мелких ошибок привели к разгрому 0:4 от крайне сильного соперника.
После этого всё больше проблем всплывало на поверхность. В течение шести лет «Барселона» поднималась исключительно вверх. С игроками, которые выросли в клубе. Как и в «Аяксе», нам посчастливилось иметь не просто талантливых футболистов, но и замечательных людей. Спортсменов, заряжавших позитивной энергией меня и всех остальных.
В частном порядке у меня были отличные отношения со многими из молодых ребят. Я никогда не разделял полностью личную жизнь и работу. Регулярно ходил с ними в рестораны, праздновал дни рождения. В профессиональном плане тоже прилагал все усилия, дабы укреплять отношения. Разумеется, игроки разочаровывались, если я кого-то обделял вниманием. С другой стороны, я был таким тренером, что если кто-то попадал в больницу, то я мчался в операционную следить, чтобы врач не воткнул нож не в ту ногу. Чтобы облегчить положение травмированных, я присутствовал на их операциях, создавая у них ощущение, что раз тренер здесь, то всё будет отлично. Мне приходилось надевать больничный халат, специальную шапочку и закрывать рот маской. Это успокаивало игрока, а значит, я обязан был это делать.
В результате я увлёкся медициной. Большинство хирургов разрешали мне присутствовать на операциях самого разного типа. Одной из самых интересных была операция на головном мозге, к которой привлекли доктора «Вашингтон Дипломатс». Я поразился, когда увидел, как снимают часть скальпа и с какой точностью выполняют ювелирные движения. Обожаю смотреть, как мастера своего дела проводят специализированные процедуры.
Я наблюдал за десятками операций, набрался многочисленных знаний по теме, особенно в части оперирования ног. Это помогало предвидеть возможные проблемы в «Барселоне», учитывая, что у нас была нехватка людей, способных приглядывать за футболистами.
После шести лет строительства поворотный момент случился в сезоне 1994/95. Настал момент задуматься, как клуб будет обновлять успешный, но уже стареющий коллектив. В подобных процессах самое важное, чтобы клуб понимал, что происходит. Чтобы менеджмент принимал долгосрочную стратегию и всё её придерживались, несмотря на повседневную суету. Поэтому, например, Микаэль Лаудруп и наш вратарь Андони Субиссарета перешли в «Реал» и «Валенсию» соответственно. Это событие бурно обсуждали, но я не хотел допустить, чтобы такие великие футболисты доживали свой век на скамейке. Они не заслуживали становиться двенадцатым игроком.
В таких ситуациях тренер и руководство должны действовать совместно. Нуньесу выпал шанс переубедить меня, показать, что я тут не только ради его власти и мы способны совместно работать ради «Барселоны». Но по факту он лишь заставил меня удостовериться, что все подозрения были правдивыми. Как и Тон Хармсен в «Аяксе», Нуньес начал плакаться журналистам. И в точности как это было в Голландии, лишь немногие могли видеть его насквозь.
Единственным ярким воспоминанием от того сезона стал дебют моего сына Йорди в первой команде. 10 сентября 1994-го он вышел на поле в игре с «Расингом». Ему было 20, и он сразу внёс вклад в итоговую победу, забив гол. К сожалению, моё присутствие в клубе доставляло ему немало проблем со стороны Нуньеса.
Мой последний сезон – 1995/96 – копия последних месяцев в «Аяксе». Раньше мы действовали на трансферном рынке быстро и успешно, но в 1995-ом руководство вдруг начало роптать. Допустим, я хотел забрать из «Бордо» Зинедина Зидана, но они не считали его особо перспективным, и ничего не вышло. Я всё чаще замечал, что мои позиции подвергают сомнению даже доктора команды. Некоторые ощущали себя неприкосновенными. Хуже всего прошла одна из операций у одного игрока, ради которой привлекли целую команду специалистов. Снаружи операционной один из врачей вдруг повернулся и сказал: «Это моя больница, и операции здесь провожу только я». Игрок уже находился внутри, поэтому ничего нельзя было поделать. Несмотря на то что там находились более квалифицированные в данной области люди, собственное эго значило для меня больше, чем что-то ещё. Больше, чем благополучие клуба и здоровье футболиста.
Низшей точкой для меня стала операция Йорди в конце 1995 года. Лечили мениск. Самая простая вещь для хирурга-ортопеда, какая только существует. Увы, операция пошла не по плану, и её плачевные последствия сказались на карьере Йорди. У него до сих пор проблемы с коленом. Йорди немного косолап, и с такими пациентами хирург не просто оперирует колено по обычным лекалам – он должен учитывать баланс в суставе. В противном случае возникают ещё большие проблемы. Печально, что после операции он никогда уже не мог тренироваться на 100% и в итоге не раскрыл потенциал.
В апреле 1996-го стало ясно, что впервые после моего прихода в 1988 году мы не возьмём ни одного кубка. Не сказать, что меня не удовлетворяли меры, принятые нами для обновления состава, но были другие негативные моменты, которые я, представляя в своём лице всех игроков, не мог принять. Всё больше информации утаивали от нас, договорённости не соблюдались. Ситуация ухудшалась, отношения стремительно рушились.
И тут я неожиданно натыкаюсь в газетах на новость о моём увольнении. Там же говорилось, что Нуньес и Гаспар в качестве преемника готовились представить общественности Бобби Робсона. Вот это да. Несколько дней назад мы с Нуньесом лично обсуждали планы на следующий сезон, я только что убедил Луиса Энрике перейти к нам из «Реала». И он согласился рад меня. Нуньес знал, но утаивал надвигающуюся отставку.
Худшее в этой истории, пожалуй, то, что исполняющим обязанности поставили моего друга Карлеса Решака. Видимо, из-за того, что он отнёсся к моему уходу как к абсолютно естественной и закономерной вещи. А ведь до этого он сопротивлялся Нуньесу даже яростнее, чем я. На первой же тренировке Решак поплатился за свой выбор. Йорди отказался тренироваться под его руководством. Отказ перерос в ссору.
В итоге решили включить Йорди в заявку на игру с «Сельтой», чтобы не злить болельщиков. И всё обернулось невероятным образом. «Барса» горела 2:0, и Йорди стал одним из героев камбэка со счётом 3:2. И круче всего то, что после победного гола он ушёл с поля, вынудив Решака наградить его стоячей овацией. Потом Йорди объяснял, что хотел дать фанатам возможность поблагодарить отца.
Этот матч стал последним для него в футболке «Барселоны».
Жаль, что в «Барселоне» всё закончилось так же, как в «Аяксе». Я видел своё предназначение в том, чтобы изменить имидж «Барсы», которая долгое время была среди самых богатых клубов и никогда не играла в привлекательный футбол. И тот факт, что я был успешным, означал не просто выполнение поставленной задачи; это ещё и демонстрировало, что моя преданность делу вышла далеко за рамки обязанностей тренера. Но самая большая проблемы «Барселоны» – сам клуб. Всё из-за политики. Это объясняет моё отвращение к цирку руководителей, которые управляют клубами по настроению и в итоге загоняют их в яму. И всё же в конце с них всегда сдирают маски. Это произошло с Хармсеном в «Аяксе», этого не смог позднее миновать в «Барсе» и Нуньес.