Глава девятая. Время летит. Часть вторая
Финальный забег должен был состояться через несколько часов после полуфинала, так что сохранение концентрации было моей главной задачей. Для большинства спортсменов самое трудное перед решающим забегом — психологическое напряжение. Мозг слишком нагружается мыслями о предстоящем испытании. Но это никогда не было моей проблемой. Я всегда был спокоен. Я просто разминался для того, чтобы мышцы оставались нагретыми, а потом просто сидел на треке с Тренером и Рикки. Мы расслаблялись: говорили о машинах, НБА, девчонках. Время летело быстро и очень скоро мой массажист Эдди сказал, что пора готовиться.
Пока я делал растяжку, тренер стоял рядом со мной, а Эдди следил за моей спиной и ногами. Все проблемы и болезни, казалось, были далеко позади и сейчас я был полон сил. Я сделал несколько забегов на тренировочном треке и почувствовал, как легкие расширились, а к ногам и рукам приливало тепло. Каждая клеточка, каждая часть моего тела чувствовала себя просто отлично.
Я посмотрел вдоль трека и увидел, как готовится Асафа. Он был очень энергичен, делая ускорения снова и снова. Тренер, похоже, увидел достаточно и приказал мне закончить, чтобы не перегружать мышцы.
«Ты уверен, тренер» — сказал я, — «Асафа делает больше рывков. Ты не думаешь, что я должен поработать еще?»
Тренер покачал головой.
«Нет Усэйн, твое тело уже готово. Тебе не нужно беспокоиться».
Он увел меня с трека.
Да, я был готов. Слова тренера вселили в меня еще большую уверенность, ведь я полностью ему доверял. Я знал, что если выполнил правильно всю работу, не было ни одного человека, кто смог бы меня остановить.
В комнате ожидания я много шутил и пытался взбодрить своих соотечественников. Тренер похлопал меня по спине, но я был так весел, что перед выходом решил пошутить. После его хлопка, я упал на пол и начал биться в агонии. Все камеры были направлены на меня и эти кадры видели люди на стадионе и зрители по всему миру. «Сильнейший бегун мира получил травму во время выхода на финальный забег!» Когда я поднял голову на тренера, я понял, что он был очень зол, а через несколько мгновений у него зазвонил телефон. Это была смс от друга, который находился на стадионе и видел эту сцену на табло.
«КАКОГО ЧЕРТА ТЫ СДЕЛАЛ С УСЭЙНОМ?!»
Я не мог перестать смеяться.
Тем не менее, шутки не мешали моей концентрации. Когда я вышел на арену толпа громко кричала и меня слепили вспышки фотокамер. Ничего себе! Я чувствовал себя точно как Jay-Z выходящий на сцену. Толпа была именно такой, какая нужна, чтобы зажечь меня еще больше. Ее гул был словно энергетический напиток и я впитывал его до последней капли.
Но, похоже, не все спортсмены чувствовали то же самое. Когда я посмотрел на Асафу, я заметил, что он выглядит не очень хорошо. Кажется, он сильно нервничал. Казалось, что напряжение поедает его изнутри и это сильно обеспокоило меня. Моей первой мыслью было помочь ему, ведь все-таки мы были из одной команды. Хотя далеко не все на Олимпиаде проявляют такую заботу по отношению к соперникам.
Но ко мне это не относилось. Я любил и уважал Асафу. В первую очередь за то, что он поднял ямайский спорт на новый уровень. Все, чего он добился вдохновляло меня. Без его рекордов молодые спортсмены, такие как я, не ставили бы перед собой большие задачи. Именно благодаря ему мы добились огромного прогресса.
Я понимал, что он испытывает стресс из за давления, которое на него оказывали дома. На Ямайке его любили гораздо больше меня, ведь он был настоящим “золотым мальчиком”. Поэтому и ожидания были большими. Но все это убивало его. Эта любовь ямайцев вызывала стресс с которым он не мог справиться.
Я смог победить этих демонов еще в 2002 году, но Асафа мало выступал юниором и он не прошел тот путь, который прошел я. Он не испытал того давления, когда был подростком. Вместо этого, придя в профессионалы, он доминировал на протяжении всей карьеры. И теперь, когда появились сильные соперники, которым он уступал, он не мог справиться с психологическим стрессом. Здесь, в Пекине, все было именно так. Ответственность большого старта, к которой он не был готов, снова свалилась на его плечи.
Я не мог спокойно смотреть на это. Я поймал его, когда шел к старту.
«Эй, давай сделаем это» — сказал я, — «это должен быть наш забег. Ямайка на первой и второй строчке, мы сможем».
Он рассмеялся и пожал мне руку. На минуту мне показалась, что я смог подбодрить его, но во время разминки страх снова отразился на его лице. Уже тогда я знал — Асафа не выиграет золото.
«Черт побери, сейчас я уже ничего не смогу для него сделать».
Я сосредоточился на себе. Диктор произнес мое имя и я начал делать забавные вещи. Несколько дней назад меня коротко подстригли и я потер ладонью макушку головы и взъерошил бакенбарды, делая вид, что это самый крутой стиль на свете. Толпа на стадионе рассмеялась, а я был абсолютно расслаблен. Я просто знал, что первое место мое. И вот прозвучало.
«На старт!»
Воцарилась абсолютная тишина.
Вот оно.
Глубокий вдох.
Я встал на линию.
Сделай это.
Я занял место в блоках.
«Внимание!»
Давай…
…
…
Выстрел прозвучал.
Черт, вы даже не представляете, как много мыслей крутится в голове во время бега. Это может звучать странно, ведь забег длиться всего девять с половиной секунд (или десять, если это очень плохой день), но на самом деле я успеваю подумать об огромном количестве вещей. Например о том, удачно ли я стартовал, о том, где находятся мои соперники, или пытается ли какой-нибудь смельчак обойти меня. Серьезно, целая куча мусора в голове.
Я вырвался из блоков. Но Ричард Томпсон, бегун из Тринидада, бежал на соседней дорожке и ему удался, кажется, лучший старт в истории Олимпийских игр. Дерьмо! Как он это сделал? Теперь я не могу оценить весь забег, потому что из-за него не вижу Асафу.
Я продолжал смотреть на него. Сделал несколько шагов — первый, второй, третий и вдруг — черт — я споткнулся. Один плохой шаг и меня потянуло вправо, но мне удалось быстро восстановить бег и сохранить спокойствие. После первых 20 метров я понял, что это был не худший старт.
Вспомни Стокгольм, парень. Действуй как там. Без паники. Беги в своем темпе.
Спокойно, спокойно. Томпсон не ушел слишком далеко. Он прямо передо мной.
Я глянул через плечо.
Он лидировал.
А я сразу за ним.
Все нормально.
Мой широкий шаг позволил мне быстро догнать Томпсона и когда я обошел его, впереди был только трек. Я проверил, как там сзади, но не смог увидеть Асафу.
Где он, черт возьми?
Все остальные были там. Томпсон, Уолтер Дикс, Чуранди Мартина, Майкл Фратер, Марк Бернс, ДэрвисПаттон, но не было Асафы.
Странно. Он же должен быть там…
На 75 метрах я снова оглянулся. И снова не увидел его. Где же он? Нужно ли мне бежать быстрее? Или я могу расслабиться? И тут до меня дошло…
Черт, я собираюсь выиграть этот забег!
За десять метров до финиша я буквально сошел сума. Я бросил бежать, вскинул руки в стороны и бил себя в грудь. Я понимал, что уже никто не сможет обойти меня. Я стал Олимпийским чемпионом и вся та работа, которую я проделал с тренером, наконец окупилась. Он говорил, что я смогу сделать это. Он говорил, что я готов.
После финиша начался хаос. Я обернулся и увидел, как Асафа финиширует пятым. Ричард Томпсон выглядел счастливым. Он танцевал и смеялся, будто только что стал чемпионом. Позже, в разговоре с журналистами он сказал, что для него это второе место сродни победе.
«Я занял первое место» — сказал он, — «Усэйна можно не считать, он бежал в своей лиге. Я выиграл стометровку среди обычных людей».
Я помчался к трибунам. Толпа фотографов окружила меня, они толкали друг друга, пытаясь освободить место для лучшего снимка. Я отбросил руку назад и принял позу, похожую на позу лучника, натягивающего тетиву. Это был символ моей первой золотой олимпийской медали.
Сквозь шумы и крики толпы я расслышал мамин голос, она назвала мое имя. Я увидел ее лицо в толпе — она выглядела гордой и счастливой. Ммистер Пирт был рядом с ней. Я подошел к ним и мама со слезами на глазах обняла меня. Мне казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди.
Мне хотелось бежать дальше по треку, чтобы найти тренера и моих друзей, но какой-то парень потянул меня к себе. Он кричал что-то, чего я не мог расслышать. Но через мгновенье его голос ударил по мне как хук Мухаммеда Али.
«Усэйн, тебе нужно сфотографироваться с секундомером, у тебя мировой рекорд!»
«Что?»
После победы я даже не взглянул на часы. Я был полностью поглощен победой и мне было все равно, какое время я показал. Но теперь я повернулся к огромному табло возле финишной линии. На нем было мое время. 9.69. Новый мировой рекорд.
Черт возьми.
* * *
Я не могу вспомнить, что думал в тот самый момент. Что происходит в голове любого спортсмена, когда он устанавливает мировой рекорд в олимпийском финале?
«Вау», наверное, плюс всякие эмоции, которые невозможно описать словами. Но я был удивлен, потому что моей главной целью была золотая медаль, а не рекорд.
Самое странное, что этот рекорд не был особенно ценен для меня. В следующие месяцы все называли меня “Самым быстрым человеком на Земле”, но я относился к этому без эмоций. Для меня было гораздо важнее быть Олимпийским чемпионом, нежели самым быстрым человеком. Ведь в любой момент кто-нибудь может пробежать быстрее и установить новый рекорд. Но олимпийская медаль — она моя навсегда.
Это произошло с Асафой. Он сидел дома и смотрел по телевизору наш с Тайсоном забег в Нью-Йорке. Мог бы он подумать тогда, что я выиграю? Конечно нет. Но я победил и установил новый рекорд. В одну секунду Асафа потерял свой титул.
Вот так вот.
Другое дело — олимпийское золото. Это история, которую невозможно переписать. Ни Асафа, ни Уоллес, ни Тайсон не смогли бы лишить меня этого достижения. Я отхватил самый большой кусок торта. Но я все еще был голоден.