«Когда мы играем в Чикаго, я чувствую его присутствие на трибунах». Кто привел Джоэла Уорда в НХЛ
Вы никогда не встретите большего фаната хоккея, чем мой отец.
Это может показаться странным. Он был черным парнем из Барбадоса, города, который сложно назвать хоккейной Меккой. Он никогда в жизни не зашнуровывал коньки. Но после иммиграции в Скарборо в окрестностях Торонто он все же обратил свое внимание на этот спорт. Он был безумным фанатом «Блэкхокс», в основном, потому что ему нравился Стэн Микита. Когда я был маленьким, мы ходили на матчи «Лифс» когда к ним приезжали «Блэкхокс». Мейпл Лиф-гарденс был нашим Диснейлендом. Мой старший брат пришел в спорт вслед за другим соседским мальчишкой с барбадосскими корнями Кевином Уиксом (его ждала продолжительная карьера в НХЛ). Я всегда смотрел на своих братьев и Кевина, так что сомнений в том, что я тоже стану играть в хоккей, не было. Мои братья могли дать мне свои старые коньки и наплечники, но страсть к игре? Это я получил от отца.
Забавно – он знал, что я хорош еще до того, как я начал играть. Я был всего лишь ребенком, но, когда мы приходили на каток, он говорил своим друзьям, что однажды я попаду в НХЛ. Он был совершенно серьезен, и мне было очень приятно слышать это. Он очень рано заметил мой потенциал и сделал всё, чтоб подтолкнуть меня к достижению этого потенциала. Он подкупал меня МакДональдсом и крылышками в Чесвуд Арена (там, кстати, самые лучшие крылышки в мире) чтоб заставить меня пойти в хоккейный лагерь в субботу вечером.
Всякий раз, когда мне нужна была новая экипировка он сразу же покупал её. Нас сложно было назвать зажиточными, а эти вещи были довольно дорогими. Мой отец был автомехаником, а мама медсестрой, и они работали все время. Они работали не покладая рук в том числе для того, чтоб мы с братьями могли играть в хоккей. Они приходили практически на все мои игры и всегда сидели на одном и том же месте. Всякий раз, когда я был на льду и слышал громкий смех с трибун, я знал, что скорей всего это они. Мы были одной из немногих черных семьей, которых можно было встретить на катке, но нас приняли. Это стало частью нашей жизни. Там мы провели одни из лучших дней в жизни.
Когда мне было 14, я сидел на скамейке во время игры и заметил переполох рядом с местом, где обычно сидели мои родители. Я не был уверен, что именно там происходит и просто посматривал наверх, а когда пришла очередь моего звена, я перепрыгнул через борт и продолжил играть. Я не был уверен, пока не закончилась игра и один из родителей не сказал, что у моего отца был инсульт. Моя мама говорила с ним, когда он внезапно упал. В его мозге обнаружили тромб, и пару дней спустя его не стало.
Когда я оглядываюсь на тот момент – когда все изменилось – и быстро возвращаюсь туда, где я сейчас, становится ясно, что мне понадобилось очень много помощи просто чтоб оказаться здесь.
После смерти отца моя жизнь могла стать совсем другой, но хоккей спас меня. Именно отец помог мне полюбить этот спорт. Думаю, я в полной мере оценил его великолепный подарок только когда он ушел. Хоккей помог мне справиться с его смертью. Даже в день его похорон, после церемонии я пошел прямо на каток.
Для нас настали тяжелые времена. Моей маме приходилось работать в две смены, чтобы оставаться на плаву. То, что она сделала для нас, то как она трудилась, чтоб я мог продолжать играть в хоккей - невероятно. Когда она не могла отвезти меня на каток, я полагался на помощь других. Честно говоря, я не любил просить кого-то о чем бы то ни было. Это давалось мне не легко. Но появились люди, которые начали делать маленькие вещи, чтобы сделать трудный период моей жизни немного легче. Если меня нужно было подвезти, один из родителей моих товарищей по команде всегда был готов помочь. А если я был голоден, мы вместе заезжали в МакДрайв. Все эти мелочи очень много значат.
Моя мама не могла купить мне новые клюшки, поэтому я использовал деревянные и очень дешевые. Помню, как на турнире «Boxing Day» мы с товарищами по команде убивали время рассматривая экипировку «Just Hockey». Я держал в руках потрясающую алюминиевую клюшку и разглядывал ее со всех сторон. Со мной был мой товарищ по команде Брайан Фридман. Его отец увидел меня с клюшкой в руках, взял две таких же и купил их мне. Они стоили примерно $200 каждая. В то время для меня эта сумма была немыслима. Я никогда не забуду этот поступок.
Я взрослел, и мое отношение к хоккею становилось серьезнее. Я полагался на опыт своих братьев. В частности, я доверял своему старшему брату Джулиану. Я не осознавал, как сильно потеря отца повлияла на мою способность верить в других и очень рад, что Джулиан был рядом и помогал мне идти вперед.
На моем пути в НХЛ было много остановок, и обычно, когда я останавливался именно он был человеком, который знал с чего начать вновь.
В 1999 моя семья отправилась в Бостон на драфт НХЛ. Мы уехали, так и не услышав моего имени. Я помню, что не сильно расстроился на этот счет. Это был не конец, просто яма на моем пути. Думаю, в этом была заслуга Джулиана. Он убедил меня, что нужно не спеша, шаг за шагом идти к своей цели – так что, когда меня не выбрали на драфте, я поступил в Университет Острова Принца Эдуарда. Для меня это было отличное решение. Я вырос как личность, получил степень по социологии и чувствовал, что теперь я намного лучше готов быть профессионалом. После выпуска я безуспешно пытался пробиться в некоторые команды НХЛ. Каждый отказ я воспринимал как шаг вперед. Моим величайшим прорывом был контракт с «Хьюстон Аэрос» в 2005 году. Это фарм-клуб «Миннесоты Уайлд» из АХЛ. Результатом моей игры в CIS (Канадский межвузовский спорт) и PEI (Остров Принца Эдуарда) стал пробный контракт с «Флорида Эверблейдс», который привлек внимание «Хьюстона». Шаг за шагом, понимаете?
В «Хьюстоне» я встретил Кевина Константина, тренера, который научил меня думать об игре в хоккей на высшем уровне. Кевин что-то увидел во мне. Он часами сидел со мной, смотря запись и указывая на мелкие детали, которые я бы никогда не заметил. Я обладал хорошей физикой, но Кевин указал на дыры в моей игре, которые я не замечал. Думаю, с его помощью я наконец обрел уверенность и интеллект, необходимый для игры в НХЛ. После «Аэрос» я пробился в состав «Нэшвилл Предаторс» через тренировочный лагерь и с тех пор я здесь. Оказалось, что мой отец был прав. Я был создан для НХЛ.
Я всё время думаю о своем отце. Когда мы играем в Чикаго, я чувствую его присутствие на трибунах. Мне всегда будет его не хватать. Тяжелей всего, когда команды в которых я играю, проводят «отцовские поездки», когда отцы всех игроков едут на игру с нами. Вот когда я начинаю думать о времени которого у меня с отцом не было. О том, что мы никогда не разделим наше первое пиво. О таких вещах. Я всё время думаю, как рад был бы он, наблюдая как я играю на заполненных аренах. Я взял всю эту боль и решил направить ее в помощь другим, тем кто прошел через что-то подобное.
Когда я был в "Нэшвилле", я вступил в программу «Старшие Братья Старшие Сестры Америки». Там я встретил Малика Джонсона. Ему было всего 12 лет. Малик рос в действительно проблемном районе. Как и я, он потерял отца в раннем возрасте, и это повлияло на его взгляд на жизнь. Он не думал, что доживет до 18. Через пару недель мы стали неразделимы. Я понимал, как важно для кого-то в его возрасте иметь того, кому можно доверять, и стал поддерживать Малика так, как другие поддерживали меня. Мы начали проводить больше времени вместе, и в конечном итоге «Нэшвилл» тоже взял его под свое крыло. Даже после того как я сменил команду мы оставались на связи, и я был в курсе его прогресса. В прошлом месяце Малик стал первым членом своей семьи, который окончил старшую школу. Я не мог бы гордиться им больше, будь он даже моим сыном.
Трагедия может произойти в мгновение ока, но работа,необходимая для восстановления, занимает много времени. В моем случае, понадобилось много работы и много любви от многих людей. Я рад, что могу обеспечить такую же поддержку другим.
Сейчас, после одного из самых лучших сезонов в моей карьере, я могу только оглянуться назад и выразить признательность всем тем, кто помог мне достичь этого. Каждый раз, когда я выхожу на лед, я играю для многих людей. Не только для потрясающих фанатов в Сан-Хосе, но и для моей семьи, моих друзей и всех людей которые помогли мне не сойти с правильного пути.
А еще я играю для своего отца, потому что я знаю, что он наблюдает за мной с большой улыбкой на лице.
Знаете, когда я был маленьким мальчиком, который упорно пытался сбежать из хоккейного лагеря, не думаю, что я представлял, что однажды у меня появится возможность играть в НХЛ и бороться в финале Кубка Стэнли.
Думаю, он представлял.
По материалам: The Players' Tribune
Джоэль Уорд. Человек с большим сердцем